Знаете, бывают в жизни такие поступки, которые лучше было бы не совершать. Когда история о Терминаторе, засланце из прошлого, который умело выписывает леща за будущие проколы, актуальна как никогда. Этим летом Вероника бы продала почку за возможность заиметь Маховик Времени или хотя бы колдофоточку себя из будущего, которая упорно орет в нужное время "Стой, дура!". Потому что делов по приезду в Россию старшая из дочерей Виктора Крама натворила столько, что даже в старости вспоминать стыдно будет.

Как и любая трагично-дебильная история, эта начинается со слов "Чет нам скучно стало...". Подобное состояние, впрочем, в России с Крамами приключалось редко: у маменьки буквально по часам были расписаны выходы со своими детками в свет, дабы лишний раз понтануться и отхватить первую полосу на глянцевом магическом журнале с не обремененными смыслом статейками; дядя же был много умнее и интереснее, а потому просто давал племянникам свободный вход в свое заведение (которое, к слову, порой напоминало Веронике контингентом стриптиз-клуб или гей-бар), при этом перемещение детишек отслеживая по камерам. Впрочем, в каждом домике свои гномики, так что осуждать кого-то Ника не собиралась, но и радоваться свалившимся как по волшебству привилегиям и дорогим подаркам не спешила - они с Саней давно просекли, что, сделав лица поунылее да поаристократичнее, можно неплохо набить себе цену. А от денег умненькие детки никогда не отказывались и правильно, в общем-то, делали.

Положа руку на сердце, в свое оправдание дальнейшим поступкам Ника бы честно сказала, что, пожалуй, единственная из трех старших детей Виктора, именно она на папеньку не слишком сильно злилась и расстраивать его не хотела. Просто так сложилась жизнь, составленная в калейдоскоп взаимосвязанных случайностей. И где-то между паззлами с неудачными опозданиями и пролитым уличным кофе Вероника познакомилась с бывшей квиддичной командой отца.

Знал бы Виктор последствия этой случайной встречи - головы бы оторвал всем, даже тем, кто просто мимо проходил. Потому что июль у старшей дочки болгарского спортсмена выдался жаркий во всех смыслах: за месяц семнадцатилетняя пигалица успела закадрить двоих спортсменов, чей возраст суммарно равнялся пятидесяти, а с третьим, что был старше самой Ники лет так на 12, просто случайно переспать. И несмотря на то, что обид никаких девушка не держала и, в общем-то, никого ни в чем не обвиняла, мерзкое чувство стыда за свое распущенное поведение голову Крам не покидало. Она даже не успела поплакаться о случившемся брату, решив сперва переварить свой провал самостоятельно, но, кажется, толку от этого было немного, и лучше не становилось от слова "совсем". Кроме того, стоит ли говорить, что от вида русских квиддичистов сейчас тошнило практически буквально?..

В желании поразвлечься Саню винить было нельзя - он, скорее всего, не буйствовал так, как его сестрица, так что любой расслабон заслужил. Кроме того, новоиспеченный спутник Игорек явно был не против разделить компанию известных деток. На друга Игоря Ника старалась не смотреть, потому что каждый раз взгляд выходил очень даже говорящим. Говорящим "Я сожгу тебя и всю твою семью, если ко мне подойдешь". Стоило не забывать при этом потягивать багряного цвета винишко и следить за осанкой - и выглядела Ника поистине угрожающе. Видок этот был очень кстати, потому что совсем скоро в зал начали подтягиваться и другие спортивные селебы, в числе которых как раз были представители бывшей команды отца. В том числе и те, с кем успела пересечься Вероника в своих летних приключениях. Нынешний мускулистый бойфренд с непрезентабельным ежиком на голове и улыбкой во все 32 уже махал Нике рукой и, кажется, даже подзывал ее. Вот уж когда уши и щеки ее предательски покраснели, и захотелось провалиться сквозь землю на том же месте. Но нет, дальше - хуже.

Крам не знала, что в этой ситуации бесит ее больше: перспектива потратить целый вечер ее жизни на недо-бывших недо-ухажеров, не особо блистающих интеллектом (впрочем, такой грешок был за многими спортсменами), или то, что Саша может услышать парочку охуительных историй не из уст сестры, а от каких-то русскоговорящих качков. И если уж даже Веронике подобный поворот казался дерьмовым предательством, то что и говорить о самом брате. Ника, не привыкшая особо зажиматься, в этот раз, поймав двусмысленный взгляд еще одного квиддичиста-бывшего из прошлой команды папеньки, постаралась сделаться как можно меньше и незаметнее и вообще ненавязчиво скрыться от глаз за плечистым и привлекающим к себе внимание Саней. За всеми этими играми в конспирацию девушка упустила начало выступления приглашенного певца российской магической (и не только) эстрады - Филиппа Бердосовича. Абсолютно бездарный к магии болгарский сквиб, он, как и его известный отец, имел выдающиеся вокальные данные, не растерялся и сделал головокружительную карьеру в России, что уже было достойно похвалы. Впрочем, в магическом сообществе к Киркорову все равно относились предвзято из-за его тотального неумения в магию - все-таки он решительно уступал остальным магическим группам, которые во время своих выступлений устраивали дикое светопредставление и кидали в зал наколдованных щеночков. Зато у Филиппа Бердосовича был лучший хор банши на бэк-вокале и очаровательные попсовые малолетки на разогреве, что, вкупе с его известностью, и делало его желанным гостем подобного рода магических светских тусовок.

По залу разлилась протяжная медленная музыка, слащавая настолько, что у всех гостей вот-вот грозил бы развиться диабет. Женщины средних лет, организовавшие своеобразный осуждающий клуб недалеко у сцены, воодушевленно заохали и зааплодировали. Киркоров запел:

- Я тебе посвящал все песни свои,
Я себя открывал, что хочешь бери.
И с надеждою ждал,
Когда же тронется лёд,
Только в сердце любимом
Любовь не живёт.

Столпы Люмоса, работающие в зале в качестве софитов, переместились аккурат над головы Крамов, и сердце Ники ушло в пятки. Она нервно огляделась по сторонам - заинтересованные взгляды толпы были прикованы к ней и брату. Неуютно поежившись и привстав на носочки, девушка шепнула на ухо Сане:

- Что за пиздец тут происходит?

- А я и не знал,
Что любовь может быть жестокой,
А сердце таким одиноким,
Я не знал, я не знал.
Но всё равно
Я тебе желаю счастья,
Нам незачем больше встречаться,
Я всё сказал, я всё сказал.

Пока Филипп Бердосович продолжал свои душещипательные напевы, Вероника неспокойно водила плечами и буравила взглядом группку квиддичистов из бывшей отцовской команды. Ей явственно думалось, что виновен в подобном фарсе кто-то из них, не даром песня заунывная и про беспощадную суку-любовь. Подобные фокусы вполне в стиле богатых, но глуповатых ухажеров с дурным вкусом, и с каждой секундой Веронике хотелось если не пробить себе лицо фэйспалмом, то случайно уронить на этих гребаных "романтиков" рояль.

- Никого не встречал я прекрасней, чем ты,
И душа замирала от такой красоты.
Но в любимых глазах я увидел ответ,
И застыла душа от холодного "нет".

Киркоров вдруг спустился в зал, и, как бывает только в подростковых ванильных мелодрамах, зрители освободили ему проход до Крамов, все еще стоящих в столпе света. Вероника уже было приготовилась к самому худшему и крепко стиснула зубы, но уж чего она никак не могла ожидать, так это того, что певец принципиально проигнорирует ее персону. Взгляд Филиппа Бердосовича был устремлен на Сашу. Выходит, и песня была посвящена ему. У Ники словно гора с плеч свалилась, и она не смогла сдержать облегченно-истеричный смешок. После припева, картинно обыгранного для брата и врученной ему веточки алых орхидей, Киркоров едва заметно указал в направлении VIP-столов - видимо, так, чтобы уловить намек на заказчика песни могли только близстоящие. Ника без промедления смерила взглядом ложу для особо важных гостей и с интересом обнаружила высокого полноватого лысеющего брюнета в дорогом белом костюме, салютующего Крамам бокалом с розовым шампанским.

- Ты его знаешь? - Вероника вновь привстала на носочки и наклонилась к уху брата.