I've got no roots
But my home was never on the ground

Новогодний Лондон слепит огнями и пьянит классическим глинтвейном, рассыпается в звуках кружащихся парковых каруселей и тонет в запахе свежеиспеченных яблок в карамели. Новогодний Лондон - классически теплый, будто сошедший со страниц книги про призраков Рождества, но столько же холодный, если ты, подобно Скруджу, остаешься в этом городе один. Вероника была рада вернуться в Британию, но прятала в глубине своего сердечка грустное осознание: после ее внезапного переезда в Штаты здесь ее никто не ждет. Совсем.

Бабушка, сестра и отец уже были в Болгарии - на Рождество прислали оттуда письмо-поздравление и деньги, будто сама Вероника ими так и не разжилась. Где был Саша - она узнала от Катарины лично, и не могла сказать, что слишком обрадовалась услышанному - знала, что как и любой Крам, брат сбегал из страны и собственной зоны комфорта тогда, когда в жизни все остро не ладилось. Вроде как если не решать навалившиеся проблемы, а просто сменить дислокацию и круг общения, ненужные трабблы отвалятся сами собой. Гребаная житейская мудрость всей ее семьи. И Ника переживала за него куда больше, чем вообще способна была волноваться за себя. Хотелось найти его, обнять и извиняться за все дерьмо, а ведь Вероника даже не представляла, как это - извиняться перед братом. Им никогда раньше не приходилось заниматься подобным дерьмом - не потому, что они забивали на обиды, а потому, что никогда раньше друг перед другом не косячили. Впрочем, где-то в глубине души Крам догадывалась, что в ближайшее время извиняться ей придется много.

В новогоднюю ночь на улочках Лондона чувствуешь себя особенно одиноко. Постояв немного на сияющем от огней Трафальгаре, Ника вспоминает, как они с Сашей, папой, Эшли и еще совсем малышкой Катариной празднуют здесь наступление такого далекого сейчас 2012-го. Ника светится от счастья круче любого китайского фонарика, а Саша наблюдает за самым масштабный во всей Британии фейерверком. Тогда девятилетней Нике казалось, что они все - Саша, Катарина, папа и Эшли, - навсегда останутся семьей. Святая детская наивность. Уже в следующем году вместо новогодней прогулки с родными Виктор сбегает на ежегодный корпоратив в Ведьмополитане. Стиснув зубы покрепче, Ника закрывает глаза. Еще полминуты - и она скрывается в переулках домов.

На Косой Аллее не протолкнуться - маги в парадных (и не очень) зимних мантиях, волшебницы в шапках, украшенных остролистом и помпонами, радостный свист и дети, пронесшиеся стайкой мимо, чуть не уронив Крам в сугроб. Ее впервые не бесит чужое прикосновение - даже становится чуточку смешно. Она вспоминает позапрошлый Новый Год: они с Сашей сбегают из Болгарии через самопальный портал, чтобы очутиться здесь. Возле главного фонтана их уже жду Дурсли, Поттер и Винни в очаровательной розовой шапке. И они кутят всю ночь, не особо задумываясь, что, обнаружив наутро пустую комнату близнецов, Виктор будет в ярости. Тот год был легендарен. Они с друзьями были легендарны. А потом все просто закончилось... Ника старается отпустить мысли и замечать меньше, чтобы чувствовать себя не так паршиво сегодня совсем одной. Карман ее жжет небольшая картонная открытка с незамысловатым "Мэрри Икс-Мас, жопа" и адресом квартирки где-то в Косом переулке.

Джеймс. Так странно было понимать, что о твоем существовании в праздничную неделю вспомнил только один человек - тот, с кем вы искренне ненавидели друг друга больше десяти лет. И Вероника не знала, имеет ли право вот так просто заявляться к нему на порог в разгар праздника, но знала, что идти ей больше не к кому, а нужный дом - уже перед ее носом. Так было ли что терять? В худшем случае, он пошлет ее к дракклу, и это не изменит ровным счетом ничего.

- Здравствуйте. - натыкаясь на сушеную голову прямо на входе в коридоры, Ника тормозит и слегка смущается - раньше ей доводилось видеть зачарованные головешки только в Африке, и экспириенс это был странный. Здесь же сушенная голова, по всей видимости, выполняла функцию консьержа для бедных. По крайней мере, Ника почувствовала необъяснимое сходство с вредной бабулькой-полугоблиншей, что заведовала входами и выходами в доме папы и Эшли в далеком 2012-ом. - Я ищу Джеймса Поттера. Тут значится, - Крам достала из кармана открытку, на которой какие-то угашенные собачули сношали друг друга под наряженной елкой, и вчиталась в адрес отправителя еще раз. - апартаменты 6B. Я заскочу?..

- О тебе не предупреждали, - прокряхтела головешка, и Ника закатила глаза.

- Конечно, не предупреждали, это же сюрприз.

- Хуюприз. Нет имени в списке - нет посещения.

На секунду Ника даже замялась. Но лишь на секунду...

- Так.

* * *
Из сумки ее что-то премерзко бубнило, пока Крам спешила вверх по лестницам. Дурацкая головешка была сильнее, чем девушка предполагала, и уже почти дожевала платок, которым Ника додумалась заткнуть похищенному рот.

- Эй, полегче там, - шикнула она в свою сумку, - Если будешь хорошим мальчиком, я даже не скину тебя в мусоропровод и верну откуда взяла. [icon]http://sg.uploads.ru/DBtNM.png[/icon][sign]
Поттер одевает <3[/sign]

Ника уезжала в Америку полгода назад потому, что так было лучше для ее жизни - по крайней мере, так она думала, цепляясь за ладонь Вульфа, когда самолет (так Итан называл стремную железную ракету с чертовски неудобными креслами) заходил на взлет. Она верила в перспективы и то, что все сложится - тогда Крам еще не знала, что такое сокрушительные поражения. Вместо чистого неба и будущей семьи с самым невыносимым квиддичистом Америки ее ждал ненавистный ей дождливый Сиэтл и первое серьезное разочарование в мужчине, которого она любила. Вероника возвращалась в Лондон, казалось бы, поджав хвост - Штаты сломали в ней что-то, но она никогда не признается в этом вслух, потому что когда не говоришь о чем-то, оно вроде и не существует. Открытка Джеймса не жгла карман - она грела сердечко девушки надеждой, что ее прежнюю жизнь еще можно собрать по крупицам. Не сразу, Ника даже была уверена, что это займет у нее не один год. Но если хотя бы Джеймс ждал ее (не сегодня, не сейчас - в принципе ждал), она знала - спасение возможно.

Крам мнется у двери в его квартиру и не решается подать знак. Что она скажет ему? "Извини"? За что "извини"? За то, что жила своей жизнью, за то, что уехала, потому что считала, что в Америке ее ждет будущее? За то, что ошиблась и налажала? Но она ведь всего лишь человек, а людям проебы свойственны. Извиниться за то, что не писала ему? Ну так им и не по двенадцать лет. И вроде бы, она никогда ему ничего не обещала, потому что он не требовал, но где-то под ребрами комом сжалось невесть откуда взявшееся царапающее чувство вины. И Ника шикала на него в надежде, что оно испугается и испарится, как соседская вороватая кошка, но с каждой минутой оно лишь росло. Крам поднимала руку, чтобы постучать - и одергивала себя. Выстраивала речь в голове - и выкидывала ее прочь, сбиваясь. Понимала, что у нее срывается дыхание, а живот и всю грудь скрутило так, что хочется свернуться в клубок, полный стресса и ужаса, и просто испариться. Очередной волной на нее накатывает мысль, что она пришла зря, и нужно бежать - и она гонит эту мысль от себя, но не слишком уверенно. Головешка в сумке что-то бубнит, но Ника отмахивается от нее как от назойливой мухи. Видит Мерлин, если бы все ее проблемы сводились к дурацкому импульсивному похищению, она жила бы словно на курорте.

Она вновь собирает волю в кулак и делает шаг к двери, чтобы постучать, а в мыслях скачет шальное "Тридцать первое декабря - его наверняка нет дома". Очень удобно и совсем не страшно становится от мысли, что она попытается, но не преуспеет. Но еще чуточку грустно - потому что, вроде как, все без толку, и она будет сотрясать воздух зря. Ника не успевает что-то сделать или не сделать - дверь вдруг открывается, и она вовремя отскакивает назад, чтобы ее случайно не припечатало в лоб. И дыхание ее замирает, а сердце разгоняется как крылатый конь на дерби, и стучит так громко, что ей кажется, будто это слышит весь этаж. Джеймс тоже застывает как вкопанный, таращится на нее своими охреневшими карими глазами, и оба молчат. Собраться с мыслями предательски не получается, и Крам может думать только о том, как скучала, и что он чертовски красивый - полгода с момента выпускного изменили его, кажется, совсем немного, но качественно. Он словно сошел с обложки Ведьмополитана с выпуском о современных рок-звездах, и у Крам все не пропадает навязчивое желание откинуть назад его спадающую на глаза челку. И Ника молчит потому, что принципиально не говорит людям слов "Я охренительно соскучилась" или "Ты хорош как боженька", но другие ее мысли испаряются из головы как спасительный алкоголь из крови.

- Ты чо, консьержа сперла? - Поттер наконец прерывает молчание, и Ника палит буквально первое, что появляется у нее в голове.

- Да. - самоуверенная и наглая, как и всегда, она держится так невозмутимо, как вообще только умеет, - И он идет с нами, покажем ему большой и страшный мир.

Из сумки с новой силой доносится ворчание, но Ника, не сводя глаз с Джеймса,  легонько лупит по ней локтем - и, обиженно фыркнув, головешка затихает. Крам символически протягивает Поттеру руку - для того, чтобы знать, что хотя бы его сегодня она не похищала,  - и в любую секунду готова трансгрессировать в маггловский центр города. Почему? Понятия не имела, она просто так чувствовала. Чувствовала, что хочет туда с Поттером, и понятия не имела, что будет делать, но, видимо, сориентируется на месте. Мерлин, да она даже сейчас не понимала, что делает, но ей впервые за вечер стало не только страшно, но и весело.[icon]http://sg.uploads.ru/DBtNM.png[/icon][sign]
Поттер одевает <3[/sign]

Well I know that getting you alone isn't easy to do
With the exception of you I dislike everyone in the room
Джеймс берет ее за руку, и их обоих сжимает, словно в вакуум всасывает. Ника не любит аппарацию, но считает ее "необходимым злом" волшебного мира - маггловские способы перемещения почти всегда хуже из-за того, что до невозможности долгие. Но она не пренебрегает ими в последнее время. Секундное состояние пустоты и небытия каждый раз напоминает Веронике о холодном запретом сознании Саши, куда ей больше нет хода.

Джеймс не отпускает ее руки, пока они заходят в Тентакулу через парадный вход, проталкиваются сквозь шумную пеструю толпу пока не находят столик, чтобы упасть за него и делать вид, что ничего не случилось за эти полгода. Это было удобно - Ника не хотела извиняться и оправдываться, а он - ничего не ждал. Она была благодарна ему за понимание и молчание, но не могла отделаться от мысли, что за этим его молчанием стоит что-то еще. Поттер - он легкий, он не задает вопросов больше, чем ты готова ответить, но он всегда знает, что именно и как спросить. Ника вглядывается в его темные глаза выжидающе, с вызовом, с интересом. Чего, черт возьми, он ждет? И почему Новый Год он собрался праздновать один в стриптиз-клубе, а не с друзьями или семьей? Был ли он действительно один, или их скоро ждет прибавление? Ника не была уверена, что готова к людям. По правде говоря, она пережила бы сейчас любую компанию, но знала - Поттер останется единственным, кого она не ненавидит в этой комнате.

— Так что, неужто прискакала только ради в клуб со мной сходить?

Крам усмехается и качает головой.

- Да.

* * *
Ника скучает по Дурслю и сублимирует. Именно так в своих мыслях она оправдывает то, что проводит со старшим сыном Гарри Поттера слишком много времени с самого лета - стоило ему пригнать на своем мотоцикле в Москву и оккупировать кушетку в ее гостиничном номере. Но Джеймс офигенный, и это все усложняет. Они собачатся друг с другом на практике по Зельям, а потом на Трансфигурации он превращает ее кролика в часы, потому что заскучал без ее болтовни. Они несутся над Хогсмидом на его летающем байке, который ему пригнали в деревню на выходные, и у Крам уши закладывает, но в глазах - восторг. Она скажет ему привычное "Ничего особенного", чтобы он не зазнавался, но они оба знают правду. А через пару дней они надирают друг другу задницы на первом квиддичном матче года, и ничья не устраивает ни одного из капитанов. Вероника, привыкшая к вечеринкам уровня ночной Москвы, не ходит на школьные тусовки из принципа, но на Хэллоуин ее позвал ее гриффер, и вот она стоит у входа на разукрашенном пепелище Выручай-комнаты в обтягивающем красном платье и клянется себе, что сломает челюсть следующему, кто присвистнет ей вслед. В семнадцать лет костюмы - это для лузеров.

Джеймса Поттера будто кошки воспитывали! Он не ждет ее у входа - вернее, ждет, но не один: флиртует с Кэт Хорнби с Хаффлпаффа, и та уже строит ему глазки, ненавязчиво заправляя волосы за ухо. Ника не понимает, почему это так ее злит - они с Джеймсом просто друзья, и пусть его подозрительно много стало в ее жизни, они едва ли походили на влюбленную парочку. Хорнби бы куда больше подошла Джеймсу в подружки - миловидная и блондинистая улыбашка, такую полезно иметь при себе зубастому парнише со сложным характером, чтобы не задавала лишних вопросов, не провоцировала и вовремя разминала ему спину, когда день выдавался особенно нервным. Ника же едва сдерживалась для того, чтоб не начать с Поттером по традиции очередную перепалку, когда он приветствовал ее в Большом Зале привычным "Хуютра, жопа" или кидал на Зельеварении в котел ингредиенты так, что до соседних парт брызги летели. Крам заводилась с полоборота и откусывала головы за неверные слова. Джеймс состоял из неверных слов и пары канистр бензина.

- О, я поняла. - Ника возникает рядом с парочкой внезапно и бесцеремонно - перебивает Кэт и испепеляет взглядом Поттера, - Ты типа дохера крутой, да?

Кэт пытается влезть и что-то вставить, но остается незамеченной - Вероника смотрит только на Джеймса, а Джеймс - только на Нику. И это весьма иронично - потому что именно сейчас Крам вдруг понимает, почему миловидные блондинки-улыбашки никогда не смогут заинтересовать Поттера так, как интересуют сложные девчули, поджигающие метлы бывших парней. Приручить дикого зверя и совладать со штормом куда интереснее, чем отстроить домик в деревне и скончаться в нем через сотню лет.

- Стащи огневиски, и мы уходим с этой вечеринки. Она мне надоела.

Когда Ника говорит так, с ней не спорят. Это попросту невыгодно - кто захочет пропускать все веселье, верно?..

* * *
- Вообще-то я собиралась обчистить твою квартиру и свалить на Кайманы, но дернул тебя драккл дверь открыть. - усмехнулась Крам, а затем сделала большой глоток. в горле все будто заискрило на пару секунд - волшебное шампанское всегда пугало Нику своей возможностью удушения. - Но вообще я подумываю о том, чтобы остаться в Британии подольше. С Америкой я завязала.

Вероника и правда думала об этом. Не была ни в чем уверена - она возвращалась сюда, словно поджав хвост, и не знала, нужна ли она здесь. Ей было страшно. И стыдно перед большинством ее британских знакомых. Она хотела бы сказать "друзей", но не знала, есть ли у нее еще здесь друзья. Это несправедливо - но сейчас слишком многое зависело от Джеймса. В его руках были не только их времяпрепровождение в новогоднюю ночь, но и шанс оставить Нику в Британии - или сослать прочь из страны и своей и чужих жизней, если он вдруг посчитает ее деструктивной. Она не скажет об этом ему, и он вряд ли догадается сам, какие мысли бродят в голове Крам. А значит - это отличный повод выпить.

- С квиддичем за океаном не сложилось. И это очень иронично - я с третьего курса выбивала дурь из слизеринской команды для того, чтобы через пару месяцев споткнуться об непроходимый сексизм в крупных командах Штатов. Взрослая жизнь - дерьмо.

Она знала, что он может спросить у нее дальше. Она знала, что это наверняка интересно ему едва ли не больше всего: "А что Вульф?". И Ника молчала, избегая имени Итана как ниндзя, в основном потому, что не знала, что сказать и как объяснить произошедшее. Расстались неделю назад? Он изменил ей с оргией? Не сошлись характерами? О. Мерлин.[icon]http://sg.uploads.ru/DBtNM.png[/icon][sign]
Поттер одевает <3[/sign]

Не надо думать, что всё обойдётся,
Не напрягайся, не думай об этом,
Всё будет круто, всё перевернётся

Ей семнадцать, и они с Джеймсом снова на грани. Все их перепалки, разговоры, споры, даже их многозначительное молчание - все искрится фейерверками ярче, чем небо на 4-ое июля в Америке, и глаза Крам впервые за многие годы не потухают ни на секунду. Поттер выбешивает ее до невозможности своими подколами, и пассивной агрессией, и наглостью, и хороводом девиц, и тем, как тянутся руки Крам, чтобы стянуть с него эту чертову кожаную куртку... На полу туалета Миртл она смотрелась бы лучше. Они с Поттером сбежали с хэллоуинской вечеринки, прихватив с собой бутылку огденского и все самое интересное на школьной тусовке, укрылись в почти необитаемом месте и кошмарили Плаксу Миртл, настойчиво отказавшись свалить. Нике весело, и, откинувшись спиной к холодному стеклу, она смеется над очередной идиотской (нет) шуткой Джеймса. На подоконнике по стопкам уже разлита новая порция виски, и они опрокидывают ее, не чокаясь, без тостов и лишних слов. Он откидывает назад неуложенную челку, делает затяжку невесть откуда раздобытой маггловской сигаретой и выдыхает дым в лицо Нике, а пальцы его замирают на ее острой коленке. Поттер словно проверяет слизеринку на прочность - как скоро она скинет его руку, отвесит ему пощечину, накричит.
Нике не хочется.

Она пьяна, и в голове ее пусто, звонко и как-то необычайно легко. Поттер - идиот, но, драккл его дери, это ее идиот, от кончиков этих его непослушных волос - до пяток, скрытых тяжелыми "армейскими" сапогами. На каждый свой день рождения близнецы Крам могли пригласить только троих друзей на свое усмотрение - чтобы дети не сорвали светскую "взрослую" часть мероприятия, в которую в итоге этот праздник всегда и превращался. Обычно они с Сашей выбирали три имени вместе - по принципу "вето" и "ладно, этого мудилу я ненавижу меньше всего". Три пригласительных карточки этого года доставила в школу отцовская сова буквально пару дней назад. Саша еще не знал, что в одну из карточек уже было вписано имя Джеймса - Ника сделала это буквально на следующую ночь, понимая, что не готова принимать насчет него возражения или оправдываться перед братом. Если понадобится, она будет просить прощения, но не разрешения. Алекс может вписать любые два имени на свой выбор - так она скажет брату в ответ на его гипотетическое возмущение. Но правда в том, что в этом году она не хочет представлять свой праздник без Джеймса.

Ника протягивает руку и забирает у Поттера сигарету. Секундно вертит ее в руках, осматривает заинтересованно, а затем делает затяжку. "Почти как косячки, только мерзкие". Дым противно скапливается в легких, но Крам не обращает внимания, силится не закашляться, подается вперед, притягивает гриффера к себе за ворот куртки - он и сам склоняется охотно. Носом она почти задевает его нос, когда наконец начинает выдыхать дым от затяжки прямо ему в губы - он даже открывает рот. Спустя еще пару секунд Вероника целует Джеймса, и на губах вновь горчит маггловский табак, но это уже не имеет никакого значения. Ника чувствует, как пальцы Поттера скользят вверх по ее колену, и притягивает Джеймса ближе, забираясь ладонями под его майку.

Они отшутятся утром, что все, что было на вечеринке - остается на вечеринке. Но Ника запомнит. Через неделю она придет снова в чертову Выручай-комнату на очередной глупый студенческий селебрейт, потому что он ее позвал. Придет, чтобы он опоздал на пятнадцать минут, а оказалось, что на год. И когда наутро она столкнется с ним, уставшим, злым и потрепанным, нос к носу, выходя из его собственной спальни с туфлями в руках, она впервые прочтет в его взгляде не фейерверки, а дым погребальных костров. Она не спросит тогда, что он похоронил. Она боится узнать до сих пор.

* * *

Ей восемнадцать, и между ней и Джеймсом словно стен понастроили. Одна охуеннее другой. И Нике сложно, но не то, чтобы она не была к этому готова. Хотя, кого она обманывает - она скорее ожидала мексиканских сцен с битьем посуды об стены и глупых криков о том, как она предала семью, Джеймса, их гипотетическое будущее, дом с белым заборчиком и трех прекрасных собак, которых они растили бы вместо детей. Но Поттер вел себя так, словно еще вчера они пили вдвоем на выпускном, и чувствовался каким-то молчаливым и разбитым. Рассказывал, что заделался букмекером - и словно это не он полгода назад летал как боженька, пугая соперников Трансильванским блоком и замахом наравне с загонщиками Нью-Йоркских Титанов. Его семья - полная чаша, двадцать с хвостиком человек, готовых подхватить, вразумить, приютить, накормить, обогреть, насмешить... А он празднует Новый Год в стриптиз-клубе, пьет и врет. Веронике и всем остальным.

- Да что с тобой такое, Поттер. - срывается с губ Крам, и она понимает, что сказала это слух, слишком поздно, чтобы отшутиться или съехать на том, что ему послышалось. О, он все прекрасно расслышал, и она бубнит себе под нос досадное "Блять", откидывается на спинку и закидывается очередным бокалом хуй-пойми-чего, что заботливо заливают хозяева злачного заведения в этот особенный день. - Ты букмекер, серьезно? Ты был на поле круче всех, кого я знаю, а я знаю много всяких гандонов, с помощью метлы и биты заработавших себе состояние. Что стало с твоей мечтой, малыш? Только не говори, что тебе наскучило.

Еще один большой глоток - о, у Крам настойчивое желание то ли накинуть бабла какой-нибудь девочке, чтобы танцевала для них всю ночь. не позволяя им с Джеймсом разговаривать, то ли устроить Поттеру моральную встряску, и пока больше получалось второе. Она не понимала, что он творит - но не потому, что ей что-то в его жизни не нравилось. Она за него не на шутку волновалась.

- И почему в итоге мы здесь? - она показательно оглянулась, - В смысле, ты не подумай - я всегда уважала Тентакулу, особенно местный бурлеск, но меньше чем через полчаса Новый Год, а из знакомых с тобой рядом только я, заявившаяся к тебе на порог как местный криминальный авторитет. Ты поссорился с семьей что ли? И где Дурсли? Я не собираюсь осуждать тебя или учить жизни, но если ты сегодня всех ненавидишь, я хочу знать, за что на самом деле мы пьем. А ну карты на стол!

Ника показательно стучит ладонью по столу, и бокалы отдаются звоном, расплескивая свое содержимое. Крам лишь тихо усмехается в ответ. [icon]http://sg.uploads.ru/DBtNM.png[/icon][sign]
Поттер одевает <3[/sign]

Джеймс резко ощетинился, и это словно вернуло Нику в реальность, заставило взглянуть на друга повнимательнее. Она так привыкла видеть в нем силу, непрошибаемые амбиции короля и динамику незатухающего олимпийского огня, что иногда просто не замечала, что он тоже человек. Словно забывала, что он может быть слаб, неправ, одинок, может чувствовать себя неуютно, и главное - он имеет на это право. А еще он - Джеймс Поттер, и ни за что не покажет миру собственную слабость. Как любого яжмужика, Поттера приходилось читать между строк и по взглядам, случайно брошенным, когда он думал, что на него никто не смотрит. За всю жизнь Ника окружила себя самыми непробиваемыми парнями, и сам Мерлин велел ей быть к ним чуткой и внимательной; заботиться о них так, чтобы они не замечали, чтобы думали, что справляются со всем дерьмом сами. Ника молчаливо училась пониманию и лояльности, потому что иногда все, что требовалось приунывающему яжмужику - веселая девчуля, безусловно поддерживающая тебя, в какую бы жопу ты ни забрался.

— Уже решила, где остановишься?

- У тебя. - Ника не раздумывала над ответом, не сожалела, не стеснялась. С кем бы он ни жил, если живет не один - эти люди не так уж важны ему, раз Новый Год он встречал в стриптиз клубе с девчонкой, укатившей от него за океан полгода назад. Вряд ли дома его ждет девушка, а если и ждет - значит, подвинется, потому что дорожит он ею явно меньше, чем школьной подругой, сбежавшей из страны и от бывшего. Если бы его девушкой была Крам, она не отпустила бы его черт знает куда одного. Не потому, что не доверяет; она доверяет. Но потому, что никто не должен быть один в новогоднюю ночь. Больше Ника ни секунды не сомневалась, правильно ли поступила, когда из всех лондонских друзей и близких она пришла именно к Поттеру. Он творил со своей жизнью херню, ругался с друзьями, сторонился семьи и показательно храбрился не потому, что такой крутой и дерзкий, а потому, что с ним что-то уже давно шло не так. Именно сейчас Ника самонадеянно решила, что нужна ему так же, как он нужен ей.

- Поднимайся, прямо сейчас мы идем танцевать.

К дракклу неприязнь толпы, толкучку перед последним отсчетом нового года и то, что они слишком круты, чтобы танцевать. К дракклу неудобные разговоры, стеснение и разборки, кто и в чем оказался в жизни не прав. Очевидно, не одна она навернула фаталистичного говна сразу после выпуска, но они как-нибудь разгребут эти проблемы, прогнут под себя изменчивый мир и выиграют главные трофеи, как полагается всякой команде мечты. Они все исправят, но они подумают и поговорят об этом завтра, когда первая волна гнева и стресса утихнет, и рвать друг друга на части не захочется из-за похмелья, пустой головы и приятно расслабленных мышц. Со временем они сделают так, что все будет хорошо. А пока она держит цепко его руку и ведет их в самый центр толпы, потому что они с Поттером созданы для того, чтобы запрыгнуть в самую гущу событий и выйти из нее победителями.

- ДЕСЯТЬ! ДЕВЯТЬ! ВОСЕМЬ!..
Рев толпы и музыка оглушают, и Ника не слышит собственного голоса, когда пытается что-то сказать стоящему почти вплотную от нее Джеймсу. Они в самом эпицентре - Крам даже прилетает локтем под ребра, но она успевает разве что коротко ойкнуть и забить. Внутри поднимается какое-то неясное чувство воодушевление. Обманчивое; но то самое, в которое хочется верить. Слепая надежда 2.0.

- СЕМЬ! ШЕСТЬ! ПЯТЬ! ЧЕТЫРЕ!..
Ника присоединяется к скандированию. Где-то поблизости уже бахают хлопушки, и люди вокруг словно замирают в предвкушении, а на лицах - необъяснимый, но заразительный восторг. Глаза горят даже у скептичной Вероники - она любит подобные празднества. Если честно, лет с четырнадцати других она и не знает. Обычно рядом всегда был только Саша - и такая же шумная разномастная толпа. В ней легче прикинуться другим человеком. Сейчас вместо брата - Джеймс, и после полугода молчания и разлуки они словно действительно заново знакомятся. Где-то в толпе Ника сжимает его руку покрепче и смотрит ему в глаза. Ей охренительно его не хватало.

- ТРИ! ДВА! ОДИН!..
Над головой взрывается миллион волшебных конфетти, откуда-то долетают брызги от игристого шампанского, а толпа взрывается улюлюканьем и радостным гулом. До того, как спадет непередаваемый флер случившегося праздника, Ника привстает на носочки и целует Джеймса. Без всякой задней мысль, лишь новогодняя традиция, коими полнились острова Туманного Альбиона тысячу лет. Она не одинока в своем порыве, но именно сейчас, в первые секунды нового 2023 года никому нет дела до других. Этот поцелуй - не то же самое, что случалось между ней и Джеймсом раньше. Сложно было объяснить, в хорошем или плохом смысле - ведь пьяные поцелуи в принципе тоже были их маленькой традицией. Сейчас это чувствовалось иначе. У Крам под ребрами словно все сжалось, и секундной мыслью в голове пронесся образ Вульфа. Этого было достаточно, чтобы прекратить. Не стыд, не чувство вины, даже не отвращение - просто отчетливое осознание, что она пока не готова. Можно выкинуть бывшего возлюбленного из своей жизни, но не из своей головы. Потянувшись к уху Поттера, она наконец произнесла:

- Новый год будет лучше предыдущего. Я узнавала.

Illegitimi non carborundum
If you cared, there'd be love in the air
Шесть часов утра первого января. Магический Лондон вымер.
Они с Джеймсом, кажется, спустили в Тентакуле на двоих маленькое состояние: покер с двумя колоритными гоблиншами, дартс красными колпаками, бирпонг (кажется, она снова проиграла ему какое-то желание), шоты текилы и слизывание соли с груди стриптизерши, пьяные танцы на барной стойке, трио купленных на час девочек, просто потому что они уже были не в состоянии пить, но все еще было весело. Афтэпати на крыше - и то отгудело, остались только самые стойкие выжившие. Ника в чьей-то оранжевой шубе сидит на бортике, свесив ноги вниз, и глубоко затягивается сигаретой, что отжала у Джеймса несколько секунд назад. Опьянение спадает медленно, и мыслей в голове становится до неприличия много. Почему-то именно сейчас, когда Новый Год встречен, праздник окончен, обиды позабыты - хочется рассказать Джеймсу так много. Язык предательски не слушается, а слова не выстраиваются в предложения.

- Вульф - ебанько. - глубокомысленно изрекает Крам, делает очередную затяжку и передает сигарету Поттеру. Еще пара секунд уходит у нее на то, чтобы понять - очевидно, было бы неплохо подкрепить сказанный тезис красноречивыми аргументами, но так, чтобы не начать наматывать сопли-слезы на кулак. Ну нахуй, он не заслужил. - Давай отправим ему ящик резиновых членов.