Все, чего я хотел прямо сейчас - это немного покоя. Совсем немного, просто чтобы передохнуть и идти дальше - медленно, но верно у меня складывалось впечатление, что время утекает сквозь пальцы, а я ничего, совершенно ничего не успеваю. Десятое сентября - а ведь еще только вчера было третье июля. Я не знал, куда так стремительно катится время, да и не хотел знать - мне нужно было, чтобы оно остановилось. Срочно. А если оно не может, мне нужно остановиться самому, притормозить, сделать хотя бы один вдох, который обожжет легкие, но вдохнет жизнь.
С момента смерти Нельсона Уэбба прошло почти два месяца.
Мы с Эд поначалу даже не поняли, куда он делся. Совсем уж по-идиотски узнали, что произошло, из "Ежедневного Пророка" - скупой некролог, скупое описание событий, скончался от нанесенных ран, ничего удивительного, нужно быть осторожнее и не ходить темными переулками, дорогие читатели... Что-то оборвалось и с глухим стуком упало вниз. Продавило дыру и отправилось прямо в ад.
Его убили.
Убили - непреднамеренно. Он не заслужил такой участи. Он был одним из самых светлых людей, которых я встречал в своей жизни. Был совершенно не предназначен для работы в Лютном, и Лютный выкинул его, не переварив. Не сильно старше меня, с этой своей безумной любовью к артефактам - посмотрим, как именно его зачаровали? Что ты думаешь, Уэйд? - он не заслужил того, что произошло. Он должен был дожить до преклонных лет и завести кучу ребятишек от какой-нибудь женщины, которая поймет, какой он на самом деле крутой. Он был мне хорошим другом. Он был последним оставшимся в живых владельцем магазина - а теперь даже его название было неактуально. "У Кобба и Уэбба" - ни Кобба, ни Уэбба больше не было в живых, и родственников, носивших эти фамилии, у него не было.
Мы не знали, что делать дальше. Мы с Эд просто не знали. Ходили как неприкаянные по магазину, делали то, что привыкли - и дошли постепенно до мысли, что все теперь в наших руках. Она выразила желание работать с артефактами в свободное от просиживания за кассой время, я согласился. Я взял на себя всю остальную работу, и это практически парализовало меня. Я больше не мог колесить по стране в поисках чего-то нового - а артефакты нужно было где-то взять. Пускай оба владельца уже почили, но мы, блять, все еще остаемся на плаву. И чтобы не идти ко дну, нам нужен был агент.
Конечно,  это не было единственной причиной, по которой я пришел к Брэйди. Его дом создавал ощущение уюта - хотя я подозревал, что за это нужно благодарить не его, а Виви. С ним было уютнее, всегда, и я мог хотя бы устало уткнуться лбом в свои сложенные руки, сидя за столом на его кухне.
...но мы прорвемся. Мы прорвемся.
Я пообещал Эд, что никто не разорвет наш магазин на части. Пообещал, что все будет как прежде - за исключением того, что нельзя вернуть. И я собирался держать свое слово - ни у кого из этих псевдонаследников не было никакого права даже переступать порог нашего магазина, не говоря уже о провозглашении его своей собственностью. Но их было слишком много, и пока они грызлись между собой, я отчаянно надеялся, что они же друг друга и потопят - без моего вмешательства. Мне не хотелось разбираться еще и с этим. У меня и так уже было достаточно проблем, нужно было разобраться сначала с ними - последовательно и обстоятельно, чтобы потом не возвращаться. Потом - да, черт, я разорву каждому из вас глотки, вставайте в очередь.
- Эй, бармен, - говорю я, не поднимая головы. - Налейте мне самого крепкого, что у вас есть.
Я слышу, как Брэйди шуршит на кухне, но у меня нет ни сил, ни желания поднимать голову. Мне достаточно того, что он просто рядом, в одном помещении со мной - это уже имеет какой-то благотворный эффект, голова, к примеру, болеть перестает, поднимается настроение и не только. Это мой личный райский островок, в котором можно спрятаться от всего мира...
Было бы, если бы не чертова "К истокам", которая напрягала меня с каждым днем все сильнее. Особенно - то, что Брэйди отказывался давать мне хотя бы мало-мальски полезную информацию. Расширение горизонтов магии? Серьезно? Похоже на ебаную секту.

Перед глазами у меня почему-то оказывается не желанный стакан с чем-нибудь горячительным, а вполне обычная такая себе кружка с чаем - впрочем, весьма горячим. На кружке меланхолично покачивают бутонами колокольчики, я так же меланхолично наблюдаю за ними какое-то время, а потом поднимаю голову на Брэйди. Дескать, это что еще такое? Травить меня вздумал?
Если он мне сейчас объявит, что ничего более крепкого в его доме нет, и вообще он тут подумал и решил перейти на здоровый образ жизни, я, пожалуй, отправлюсь в Лютный переулок в гости к Серен и подберу себе гроб - больше мне жить на свете незачем. Потому что чтобы у Брэйди и не было чего-то - да даже у меня может не быть, но у этого чувака что-нибудь всегда припрятано, интересное и не очень. По-другому и быть не могло.
По-другому и не происходит: он смотрит на меня внимательно, фыркает и разворачивается обратно - чтобы достать что-нибудь нормальное. Мне срочно нужно было выпить, горло жгло от недостатка алкоголя, в душе тоже что-то противно шкрябало, и я отчаянно надеялся, что это "что-то" удастся утопить. Ну или на крайний случай поджечь. Всякие моральные дилеммы мне сейчас были совершенно не нужны, как и эмоциональные травмы - это все к Эд, пожалуйста, у нас она этим заведует, ну или на крайний случай к Вернону, он вроде бы неплохо в таком разбирался. А я займусь тем, что умею, у меня и так дел по горло, спасибо.
Он достает из шкафа темную бутылку, и я облегченно улыбаюсь, проводя ладонью по лицу.
- Так-то лучше, - говорю я. Мне казалось, что именно это мне сейчас нужно - а я как-то привык уже за годы жизни верить своим ощущениям. Вот только Брэйди почему-то не разделяет моих восторгов, но замечаю я это уже позже, после его пальцев в моих волосах, на моей шее и... я тянусь вперед за прикосновениями, тянусь к нему, но он отстраняется раньше, чем я смог бы хоть что-нибудь сделать. Он смотрит на меня внимательно, и я, словно бы пристыдившись своих позывов, сажусь ровнее.
Я скучаю по нему, но это не то, о чем стоит говорить вслух. У нас обоих сейчас слишком много забот, а он еще и работает на меня в самом буквальном смысле, и до тех пор, пока я не найду кого-нибудь на замену, я не имею ни малейшего права требовать от него еще хоть что-то. Я же вижу, что с ним происходит, он почти не бывает дома, выглядит да, все лучше чем ожидалось, но я опять же подозревал, что в этом заслуга его сестры, которая делала буквально все, чтобы облегчить его жизнь.
Да, она это делала, а вот я - нет. С каждым новым возвращением в этот дом мне все больше казалось, что я неоправданно нагружаю его - работой, встречами, остальным. Он слишком устал, ему нужен был отдых, а тут я маячу с этим "ну что, ну когда, у меня уже есть покупатели", да, от этого тошно, но по-другому никак - и именно это знание бьет под дых сильнее всего. Что толку с того, что я это знаю, если я не могу это изменить. Мы оба не можем.
Мне больше всего хочется закинуть его себе на плечо и дотащить до самой спальни, а потом не выходить оттуда до самого утра. Но у нас банально нет на это времени, у нас нет этой ночи и такой возможности, и я, если честно, совершенно не уверен в том, что оказавшись в кровати не вырублюсь за полсекунды - это было бы худшим моментом в моей жизни, наверное. Но я так соскучился по нему, и признавать это было, если честно, немного больновато, поэтому я просто тянусь рукой к бутылке в стремлении разлить то, что там есть, по стаканам. Однако даже это мне не удается - Брэйди обрывает меня на половине движения, и я, задумчиво кивнув, все же хватаюсь за бутылку. Не для того, чтобы разлить содержимое по стаканам - для того, чтобы щедро плеснуть в чай, если уж мой любимый волшебник это позволяет. Пускай хотя бы так.
- Что ты привез? - спрашиваю я после первого же глотка. Блаженный алкоголь, приправив вкус крепкого чая, пробежался по организму и включил мозг - не на полную мощность, но этого было уже достаточно, чтобы хотя бы просто поддерживать связный разговор. Как раз то, что мне нужно - и, судя по всему, нам обоим, если уж Брэйди так активно стоит на своей позиции. Знает же, что я в артефактах разбираюсь далеко не так хорошо, как он, и все равно хочет что-то показать. Ладно, твоя взяла.

Я чувствую вину за то, что делаю с ним. Мне не оправдать себя тем, что на меня навалилось столько всего - да, навалилось, и что, неужели это оправдание для того, чтобы скидывать часть своих забот на человека, у которого и без тебя этих самых забот полон рот? Я не понимал, как вообще согласился на это. Он предложил охотиться за артефактами для моего магазина, и я знал, что он говорит это искренне - но его стремление помочь не должно было накладываться на мои обязанности, я не имел никакого права на это.
Какой-то внутренний голос отбивается от бесконечного гула остальных и заискивающе говорит, что это было неплохой идеей привязать его к себе, потому что сейчас мы настолько далеко, насколько это возможно. Я отмахиваюсь с раздражением: я не думал об этом ни тогда, ни позже, но. Но может так оказаться, что он прав: у нас с Брэйди теперь хотя бы было подобие общих дел, благодаря которым мы могли видеться. Часто я не мог застать его дома, он все время где-то был, либо на заданиях, либо в своей чертовой секте со своим чертовым Дэвином, соплохвоста ему в задницу, но мы обязаны были встречаться для того, чтобы он передал мне артефакты. Хотя бы эти моменты, по крайней мере до тех пор, пока все не придет в норму - я активно ищу нового работника в магазин, как только найду, с плеч Брэйди свалится хотя бы часть этого безумного груза.
Я мог бы предложить ему работать на полную ставку у нас, я думал об этом, но я слишком хорошо знал, что он хочет подняться самостоятельно, замутить собственный бизнес - и кто я такой, чтобы разбивать его цели и стремления? Он уже работал у Борджина и Берка, что я могу предложить такого, чего не было у них? Собственно, ничего. Поэтому и не надо лезть в его жизнь больше, чем я уже влез. Совсем немного, и я прекращу терроризировать его новыми заданиями - и он сможет работать так, как сам того хочет. Да, вряд ли он думал о таком повороте событий, когда предлагал мне помочь.
Гилрой возвращается довольно скоро, но мне эти минуты кажутся вечностью. Я уныло разглядываю его кухню, которую знаю во всех подробностях - ночные посиделки с Вивьен, все новые чашки чая, пока ее глаза не станут совсем сонными, а я, смущенно крякнув, не скажу, что, пожалуй, засиделся, и загляну как-нибудь потом. Я провел слишком много времени в этом доме без него, в моей жизни слишком многое происходит без него. Он невыносимо далеко, несмотря на то, что расстояние между нами не такое уж большое, но иногда мне начинает казаться, что дальше, чем сейчас, мы не были никогда, даже в те злополучные полгода после выпуска. Я не знаю, как это исправить. Я не знаю, нужно ли это исправлять, самое дурацкое, что я понимаю, почему так. Мы оба слишком погрязли в заботах, которые не отменить и не отложить, мир катится кувырком, и наши жизни катятся кувырком вместе с ним, нельзя осуждать другого за попытку поймать несущееся в черную дыру то, что раньше было твоей жизнью. Остается только надеяться на то, что все образуется - когда-нибудь. Совершенно точно в ближайшее время. В какое-нибудь из ближайших времен.
Он приносит с собой какой-то головной убор, обшитый жемчугом, я разглядываю его со всех сторон. Выглядит потрясающе, а для нас, как и для любого магазина, внешность не менее важна, чем внутренность. Иногда более, потому что некоторые знатные роды покупают больше для того, чтобы сделать это своей фамильной ценностью, а что за ценность, если она не блестит как чешуя на солнце.
- Ты серьезно? - спрашиваю я со смешком. - Хотелось бы увидеть его в действии!
Хотя я, конечно, вряд ли увижу - во-первых, потому что примерять такие вещи дураков нет, а во-вторых, потому что нет необходимости проверять действие артефакта. Если Брэйди говорил, что это так, значит это было так - я доверял ему безоговорочно. Он стал очень ценным кадром для нашего бизнеса, когда ушел от Борджина и Берка, и я бы, если честно, отправил Эд к нему - подучиться, потому что многое она до сих пор делала по наитию, а значит, страшно рисковала. Уэбб учил ее некоторым вещам, но он погиб слишком рано, чтобы передать вечь свой опыт.
Имя повисает в воздухе невыстрелившей палочкой - имя не Уэбба и не Эд. Я убираю пальцы от жемчужин и поднимаю голову, чтобы посмотреть на Гилроя, я в первую секунду даже не знаю, что сказать.
- Ты ищешь для него артефакты? - меня хватает на один-единственный вопрос, больше в голове нет ни единой мысли, я смотрю на него и не понимаю - ничего. Для чего Дэвину артефакты, что он собирается с ними делать? Как Брэйди согласился на это? Сколько он времени тратит на это - скольким рискует ради ебаного Дэвина?

Минутная стрелка неотвратимо движется к двенадцати, чтобы присоединиться к своей сестре. Я рассеяно наблюдаю за ее путем на дурацком маггловском циферблате. Как он вообще может здесь работать? Тут же все насквозь промагичено. Когда я спрашиваю об этом Виви, она только пожимает плечами, хитро улыбаясь - дескать, волшебник здесь ты, а спрашиваешь у меня, маггла, что да как. Приятно, черт возьми.
Может быть и так. Только Вивьен Брэйди, у которой силенок даже меньше, чем у сквиба, отлично управляется с жизнью в магическом мире - начиная от прилавка у Борджина и Бёрка и заканчивая этим домом, насквозь обвешанном амулетами и обставленным артефактами. Вивьен справляется - или только делает вид, что справляется, но с каждой новой встречей я все больше убеждаюсь, что она гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. В ней нет ни капли магии, но в ней столько внутренней силы, что впору завидовать. Без этого она бы скорее всего просто не выжила.
Я дожидаюсь двенадцати, дожидаюсь размеренного боя часов, как примерный почтальон, и поднимаюсь из-за стола. Говорю, что уже поздно, что, может быть, в следующий раз - Вивьен Брэйди смеется, говорит что если что, она всегда будет здесь, а глаза у нее грустные - отражение моих. Мы смотрим друг на друга пару мгновений, не говоря друг другу ни слова, а потом поспешно прощаемся, чтобы спустя недолгое время встретится снова в той же локации.

Время на часах - почти десять, за столом напротив меня совсем не Виви, а ее старший брат, по совместительству мой парень, лучший друг и кто только не. Бутылка рома все еще стоит на столе, как и пустой стакан, но я хватаю пальцами кружку с не успевшим остыть чаем; обжигаю горло и смотрю на него пристально, не могу отвести глаз. Сколько таких вечеров он бегал за артефактами для него? Скольким он жертвовал - сколько раз попадал в опасность? Что именно этот Дэвин заставляет его искать? Он для этого притащил Брэйди в свою группировку? Для этого Дарла притащила его? Для охоты за артефактами?
Я столького не знал, да черт, я почти ничего не знал об этих Истоках - это бесило меня до крайности, и Дарла, и Брэйди, и даже чертов Норман, которого они обратили в свою веру, как один говорили те же заученные слова. "Раздвигаем границы традиционной магии", "он помогает людям в трудной ситуации". Каким людям? В какой ситуации? Кому из них нужна была помощь, кто из них отчаялся настолько, чтобы ходить на эти собрания неанонимных алкоголиков? Ладно Дарла, после долгих лет в плохой компании ей нужно было успокоиться и восстановиться (однако кто мне скажет, что она просто не попала в другую плохую компанию?). За год она умудрилась включиться в нормальную жизнь магического сообщества и найти работу в чертовом Министерстве Магии - вот только я сомневался, что в этом была заслуга Дэвина. Эсме - может быть, почти стопроцентно, учитывая репутацию Дарлы Дурсль. Но не Дэвина, Дэвина-которого-никто-не-знал, Дэвина-из-ниоткуда. Что касается Брэйди - да, он и его шайка помогли ему снять проклятие, окей, что дальше? Я до сих пор не понимал, почему Гилрой остался с ними, а он не считал нужным объяснять мне. И теперь вот, поглядите. Рискует своей жизнью ради шайки хиппарей, ратующих за любовь и мир.
И если уж он так ратует за любовь и мир, нахрена ему сдались темные артефакты?
Брэйди наверняка об этом не задумывался. Я не знаю, о чем, чем он вообще думал - сидит и смотрит на меня как на придурка, дескать, ну, что ты скажешь, вот только придурок тут, блять, не я. Тебя похоже используют, а ты и в ус не дуешь. Скажешь, нет?
Я не хочу говорить об этом человеке, мать вашу, можно не сейчас, не в тот самый вечер, когда мы наконец увиделись - когда я соскучился по нему настолько, что впору волком выть. Но этот взгляд упрямого осла и его слова - я не могу оставить это без внимания.
Это становится проблемой
- Он настоял? - с усмешкой говорю я, отпивая из чашки больше, чем следовало. - А так ты бы ему бесплатно все таскал? Не слишком-то похоже на честную сделку, тебе не кажется?

Слишком многим обязан повисает между нами как и его имя, как и все, что испортило и продолжает портить. Я не знаю, чем Брэйди ему обязан и не имею ни малейшего понятия, как именно он собирается отдавать этот метафорический долг, и мне нет до этого никакого дела; мне тошно и трудно дышать, и когда Брэйди отворачивается, мне не становится лучше.
Становится хуже, на самом деле. Как раз потому что отворачивается, потому что не хочет смотреть в глаза, мне не хочется думать о том, что ему есть что скрывать, но он никогда не был по-настоящему откровенен со мной по поводу этого Дэвина и всей его шайки-лейки, он никогда не говорил напрямую, чем именно они там занимаются, а теперь вот, посмотрите, слишком многим обязан. Как это - слишком? И чем именно он обязан?
Нет ответа.
Я сжимаю кружку в пальцах крепче, смотрю ему в спину, если бы взгляды оставляли физический след, в его футболке уже образовалась бы внушительных размеров дыра. Но это не так, и он, похоже, совсем не чувствует моего взгляда, не понимает. Что это за детские оправдания? Ушел бы? Серьезно? Он только сейчас так думает или тогда тоже думал об этом? Да даже если так, рисковать шкурой ради того, чтобы сделать подарок - у меня это не укладывалось в голове. А потом отказываться от честно (ну хорошо, слово "честно" к нам не совсем применимо) заработанных денег - почему? Потому что он превзошел ожидания? Потому что оправдал надежды? Чем именно ты ему обязан, Гилрой, цену за что ты пытаешься заплатить?
Нет ответа.
Я не смотрю ему в глаза, когда он поворачивается обратно. Не ожидать платы за свои труды и отказаться, когда они все-таки оплачиваются - все это было выше моего понимания. Я не понимал, с чего у Брэйди к нему такое отношение, к этому Дэвину-из-ниоткуда, мы не знали о нем буквально ничего, а он уже влез в наши жизни, в наши семьи и перевернул все вверх дном - а потом Брэйди же будет упрекать меня в том, что я предвзят.
Может быть и предвзят, вот только ощущение, что у тебя отнимают все самое дорогое, ни с того ни с сего не появляется. И хрен меня кто убедит, что это самовнушение. Я пускай и не особенно умный, зато не слепой и отлично вижу, когда общением со мной пренебрегают. Ради чего? Ради новых заданий для своей секты? Для раздвигания границ магии или чего-то еще?
К черту все.
У меня нет ни сил, ни желания спорить на эту тему, упертый баран Гилрой Брэйди будет стоять на своем до тех пор, пока я не подниму руки - все хорошо, я сдаюсь, поднимаю белый флаг! Да, может быть ему и платят деньги, но это не отменяет того факта, что его используют, и для целей, которых не знает даже он сам - ведь остается вопрос о том, что именно происходит с этими артефактами позже. Он их коллекционирует? Хорошо, если да, но кто может с уверенностью сказать, что это так? Точно не Брэйди.
Да, может быть ему платят, но в действительности это ничего не объясняло. Может быть, его действительно позвали для этого, он же, черт возьми, хорош, один из лучших среди охотников за артефактами, да к тому же еще и везунчик каких поискать (вляпаться в столько приключений и не сдохнуть - это надо обладать невероятным везением). Но вот то, что он не хотел брать деньги - это говорит о многом. И далеко не все из этого многого я готов был услышать - лучше бы вообще не знал, если честно.
- Ну, - говорю я, растягивая губы в притворной улыбке. - Надеюсь, ты не будешь отказываться, когда я решу заплатить за эту хреновину?
Головной убор, расшитый жемчугом, все еще высится на столе неподалеку от бутылки с ромом, к которой хочется приложиться с каждой секундой все сильнее, я жду окончательной цены, чтобы уже заплатить и утащить это к себе в магазин. На сегодня я услышал достаточно - я не был готов к новым потрясениям и не был уверен, что снесу их достойно. Надо было сворачиваться и аппарировать сначала в Лютный, потом домой, чтобы урвать у ночи хотя бы несколько часов сна перед очередным бешеным днем. Ниффлер в колесе бесконечного поиска ценностей, нескончаемых похожих друг на друга как братья-близнецы дней.