Николас (Ник) Фой
Nicholas (Nick) Foy
| ВОЗРАСТ: 41 (род. 25.09.1986) |
ИМУЩЕСТВО
Волшебная палочка: Терновник и сердечная жила дракона
Средство передвижения: Летучий порох, изредка - метла
Артефакты: Фляга, зачарованная на повышенную вместимость алкоголя внутри себя. Карманный проявитель врагов, встроенный в крышку карманных часов - отцовский подарок на становление аврором. Кроме того, от отца перешёл еще и переносной магический радиоприёмник.
ИСТОРИЯ
Родители: Фелиция Фой † Арчибальд Фой †, биологический отец неизвестен
Братья/сёстры: Кэтрин Фой
"...I have discovered that all the unhappiness of men arises from one single fact: that they cannot stay quietly in their own chamber. I have found that there is only one real reason, namely, the natural poverty of our feeble and mortal condition, so miserable that nothing can comfort us when we think of it closely..."
История Фоя начинается с его матери, Фелиции Чавез. Американки, приехавшей в Великобританию после Первой магической войны. Фелиция была неплохой волшебницей - выпускница Ильверморни, долгое время работала аврором в МАКУСА, а затем ушла, решив посвятить себя исследованиям - а именно ответу на вопрос, влияет ли по-настоящему чистота крови на магию, её силу и умение её применять. Ответ "да" был одним из главных тезисов в повестке Волан-де-Морта, однако Фелицию интересовала не политическая подоплёка, а скорее непосредственно биологический аспект. Она решила посвятить эксперименту свою жизнь, буквально, и отправилась в Англию - туда, где еще остались семьи полностью чистокровных волшебников. Ей не нужны были деньги, статус, полодение в обществе. Ей нужен был ребёнок. Её собственный ребёнок от одного из представителей чистокровной семьию Фелиция была хороша собой, а годы службы в МАКУСА обучили ее хитростям - в том числе и способности незаметно подмешать приворотное зелье в бокал одному молодому повесы из семьи Шафики, а после изменить ему память, убедив, что они никогда не встречались.
Арчибальд Фой, молодой сотрудник отдела международного магического сотрудничества, который помогал Фелиции с переездом, а затем и влюбился в неё без памяти, поверил, что ребёнок от него, и как порядочный англичанин, немедленно сделал предложение. Фелиция согласилась, и долгое время работала вместе с Арчибальдом в качестве одного из представителей МАКУСА. Через девять месцев родился Николас, а еще через год - его сестра, Кэтрин, рожденная уже от Арчибальда.
Фой-старший был полукровкой, его пра-пра бабушка была магглом. Рождение Кэтрин было частью плана Фелиции - она хотела сравнить успехи Николаса и Кэтрин по мере их взросления, их развитие в качестве волшебников, она регулярно брала у них кровь на анализ, заставляла преодолевать себя, подталкивала к проверке своего лимита. Еще до Хогвартса она учила их простейшим заклинаниям, пыталась обучать невербальной магии, а вместе с тем вела записи их развития. Она любила их так, как ученые любят свои проекты - они были её детищем. Фой-старший, натура романтичная вплоть до одержимости, отличался изрядной близорукостью по отношению к тому, что его жена делала с их детьми. Он видел мир через призму любви к Фелиции и считал, что она подталкивает Ника и Кейт к развитию.
Вторую магическую Фои по сути "пересидели" в тихую. Фелиция уже числилась сотрудницейм британского министсерства а не МАКУСЫ, так что им с Арчибальдом пришлось работать и под управлением Тостоватого и делать вид, что их всё устраивает. Фелиции было всё равно, у неё был свой эксперимент, от которого отходить не хотело. Арчибальд же внутри негодовал, что он не может пойти и разнести в пух и прах столь изменившуюся власть. Неугосающее чувство стыда за свою трусость и неспособность что-то изменить останется в нём до конца жизни.
"...That is what I mean when I say that man is condemned to be free. Condemned, because he did not create himself, yet is nevertheless at liberty, and from the moment that he is thrown into this world he is responsible for everything he does..."
И тут мы наконец переходим к Николасу. К маленькому мальчику, которому с детства говорили, что он должен добиться большего. С детства проверяли, тестировали, выявляли, влияет ли кровь, что в нём течет, на его способности или нет. Фелиция была хорошей волшебницей но скверным исследователем. То, что началось в качестве эксперимента с целью сравнения и выявления истины с гоами превращалось в стремление доказать свою правоту. Что всё, что она делала, было не зря.
Поэтому ключево фразой, что Николас слышал, уже засыпая, всегда была одна и та же, пророненная шепотом.
"Уж лучше бы ты этого стоил."
Ник не знал, почему мать считает, что он должен добиться большего, чем его сестра или остальные дети. Он не знал, почему его раз за разом заставляли творить сложные заклинания. Он знал только то, что он должен быть лучше.
И он не справлялся. Был недостаточно хорош и не имел права жаловаться потому что он _должен был_ справиться, иначе вся теория шла коту под хвост. Он должен был стать лучше остальных.
Хогвартс пролетел как одно мговение. Ника определили в Хаффлпаф (к разочарованию матери, которой было интересно, что было бы будь он на Слизерине где концентрация отпрысков чистокровных семей была значительно больше), где он стабильно держался лушим на курсе,а после выпуска стал аврором - потому что он должен был стать лучшим, элитным волшебником, как и хотела мать. Дни шли своим чередом, Ник флиртовал с каждой хорошенькой девушкой, что ему попадалась, в свободное время оттачивал боевую магию и в ус не дул.
Через пять лет после выпуска из Хогвартса случился первый поворотный момент в жизни Ника - смерть его отца. Видит Мерлин, Фой-старший был навивен, романтичен и считал свою честь и честь своей семьи самым главным в своей жизни. Поэтому, когда какой-то молодой хам из отдела начал в перепалке говорить, что Арчибальд струсил выступить против Тёмного Лорда во вторую магическую, тот не смог сдержаться и вызвал обидчика на дуэль. И если бы это была просто дуэль, то всё бы обошлось, но Арчибальд, настоял на максимально драматичном сеттинге для дуэли - на закате, на обрыве у Северного моря. К сожалению, Фой-старший не был хорошим дуэлянтом, да и удача повернулась в тот день к нему спиной. Обезоруживающее заклинание выбило его палочку из рук и в отчаянной попытке ее поймать Арчибальд оступился и полетел вниз прямо в море.
Николас не мог понять его смерти. Она казалось ему нелепой, и странной. это понятие "чести", за которое умер его отец, который не оставил им с матерью практически ничего, кроме небольшого дома в пригороде Лондона, скрытого от чужих глаз. Мерть уже тогда для Николаса показалась.... обычной. Куда большим открытием стал для Фоя дневник записей его матери, которые Фой нашёл после похорон отца, пока разбирал вещи. Когда выяснил, что вся его жизнь до этого была экспериментом. Фелиция ничего не отрицала - более того, внимательно смотрела за реакцией сына. Но для Фоя это был перебор. Вся его жизнь показалась чужой и далёкой. Построенной не им самим. Почему он стал аврором? Чего он хотел сам? Сам ли он добился всего в свои 21 или это та самая "особенная" кровь в нём? Ник не знал, у него больше не было ответов ни на один вопрос касательно своей жизни. Ему нужны были ответы, и Ник знал, что в обществе матери он этих ответов не найдёт. Фой хлопнул дверью и больше не появлялся дома, даже после смерти матери через пару лет. Всё, что осталось общего у него с семьёй - это банковская ячейка, из которой Ник забрал всё своё наследство как только выдалась такая возможность Ему всегда будет стыдно перед Кйт , что он просто исчез из её жизни так и не рассказав ей всей правды, но он не мог смотреть никому из своей семьи в глаза.
В качестве аврора Ник смог задержаться до своего тридцатилетия, однако с того момента, как Фой узнал правду о своей жизни, он начал чувстовать себя чужим в отделе и не понимаьб, что именно он тут делал. Некогда весёлый зубоскал, Фой погружался в депрессию и алкоголь, становился жесче и циничнее. Он не знал, хотел ли он быть аврором, но больше он ничего не умел. Он был хорош, он отлично разбирался в боевой магии, знал множество заклятий, обладал прекрасной реакцией и острым умом - но теперь это всё было неважно. Ему всё реже и реже давали какие-то серьёзные задания, а затем всё обернулось катастрофой. Какой то волшебник-самоучка решил что он новое воплощение Тёмного Лорда, заколдовал маггловскую машину на полёт и решил поохотиться на магглов, стреляя заклинаниями а-ля карой с небес. Фоя направили для координации хит-визардов, на метле он догнал автомобиль, вырубил владельца, но так ак в последние несколько месяцев был в запое, не справился с управлением, сбил одного из волшебников в воздухе и свалился с небес на землю, лишь чудом не убив себя.
После такого аврором Фой уже быть не мог. Его не посадили в Азкабан, хотя могли - репутация отличного волшебника, отсутствие накреканий по службе до этого года, детали операции, когда остановить противника было важнее всего - всё это помогло ему на суде Визенгамота. Однако авроры - это лицо Министерства, и держать Фоя было невыгодно даже просто репутационно, и его перевели в отдел хит визардов. На дальнейших продвижениях по карьерной лестнице можно было поставить крест.
"...It happens that the stage set collapses... At the end of the awakening comes, in time, the concequence: suicide or recovery..."
В свои 32 Фой остался один со своими мыслями и предавался успешному саморазрушению, то и дело поддаваясь своему алкоголизму, предпочитая растворяться в хересе нежели что-то делать со своей жизнью. Так было, пока он не встретил Рейчелю Рейчел служила в комитете по выработке объяснений для маглов и это делало из неё прекрасную рассказчицу, способную внушить тебе надежду на лучшее даже в те моменты, когда её не было. Он был циничным зубоскалом, она обращала его цинизм в шутку и окрашивала его мир. С ней он не чувствовал себя настолько разбитым. У Рейчел был сын, 9 лет, Эндрю, с которым у Фоя сложились прекрасные отношения. Фой приносил иногда с работы какие-то безделушки с рейдов, Рейчел придумывала историю, как Фой боролся с тёмными волшебниками и эта безделушка - это на самом деле могущественный артефакт, Энди был в восторге. Рэйчел вернула смысл жизни Фоя, на некоторое время, и он почувствовал, что, возможно, у него появился шанс быть счастливым. Они были вместе три года, счастливешее время в жизни Фоя, а затем Рейчел пришлось уехать в Америку. МАКУСЕ нужен был такой специалист как она, её хотели сделать главой отдела, и от такого предложения нельзя было отказываться. Если бы речь шла только о Фое, она бы может и осталась, но у неё был Энди. Фой понял и отпустил, потому что не мог не. Вернулся серый мир, вернулся алкоголь. Фой сосредоточился на работе. Он не знал, зачем он живёт, но знал, что есть то, что он умеет делать хорошо - задерживать преступников. Быть на страже закона. Для Фоя закон в магическом мире - это забор с кучей дыр, а он как мог не давал этим дырам разрастись. Его репутация в отделе - говнюкак как человека, но специалиста в области расследований и задержаний - его опережала. Настораживали только количество случаев неподчинения приказам начальства, но интуиция Фоя редко когда подводила. Он искренне считал что интуиция - это первое, чем должен пользоваться волшебник и детектив - потому что это все те факты, которые мозг уже собрал, но ещё не сформулировал.
Когда Фоя его поставили в напарники с Альфредом Камски, никто не удивился. Два года они работали над делом о незаконных поставках зелий из Южной Америки, переругиваясь и шутя, выйдя на целую группу черных торговцев, занимающихся подпольным зельетраффиком. Ник лично смог завербовать одного из них, сделав своим информатором и таким образи пресечь несколько поставок. Однако когда наконец появился шанс накрыть верхушку, всё пошло не по плану. Альф и Ник собрали группу и готовились к штурму, когда выяснилось, что информатор вёл двойную игру и предупредил своих коллег. Завязалась потасовка, полетели заклятия, Фой краем глаза увидел, что информатор пытается скрыться и побежал за ним. Но не только Нику была нужна эта змея - один из членов банды пронюхал, что информатор руками хит визардов убирал конкурентов на пути к главе синдиката и обогнал Ника. Когда Фой вошёл в комнату, предателя уже прижали к стенке. Его последний взгляд был обращён к Нику, а последнее что он произнёс была просьба о помощи и прощении.
Ник лишь покачала головой и опустил палочку.
Он не занимался прощением. Это была не его работа.
Через пару секунд комнату озарила вспышка и тело осело на пол, а убийца, всё это время стоящий спиной к Фою, усмехнулся и и трансгрессировал. Камски подбежал через несколько секунд и всё, что он увидел - это Ника с палочкой и тело у стены.
Что он еще мог подумать? Ник рассказал как всё было, но по глазам Альфа видел, что тот ему не верит. Чувствовал это. И даже не особо удивился, когда нгачалось внутреннее расследование. Скорее был разочарован - как в Камски, так и в себе. Но чувствовал, что не мог по другому, т просто чужими руками сделал то, что мог сделать сам. Что сам считал справедливым.
На шесть месяцев Фоя отстранили от работы, которые пролетели в одном мимолетном запое. Затем восстановили в должности, потому что доказательств что заклятие было выпущено из палочки Фоя не было, как и прямых свидетелей. Фой вернулся в отдел и решил самостоятельно закончить расследование, однако дело исчезло из архивов. Это мог быть кто то из своих? Могло ли быть так, что Камски специально его подставил? Фой не знал. И весь прошедший год думал, что не хотел знать. Однако чем больше он работает в паре с Камски, тем больше его подозрительность и ощущение, что напарнику есть что скрывать. Впрочем, между "провести активное расследование" и "наплевать на мир, насмехаясь над всем вокруг" Фой чаще всего выбирает именно второе. Впрочем, сейчас Фой пытается вернуться на круги отходя от запоев и стремясь раствориться в работе. Фляга, из которой он отпивал херес, теперь стала скорее личным демоном в нагрудном кармане, напоминающим о бездне в которую легко свалиться.
СПОСОБНОСТИ И УМЕНИЯ
Эксперт в боевой магии, отлично владеет заклинаниями трансфигурации, умеет создавать локальные карманные пространства (в частности сам зачаровал свою флягу)
Как бывший аврор, владеет окклюменцией, однако за годы несколько подрастерял навык.
Ввиду многолетней практики - повышенная сопротивляемость алкоголю, Фою нужно выпить изрядное количество, чтобы по-настоящему напиться
Заядлый картёжник, кроме того регулярно продувает деньгив ставках на квиддич потому что ставит методом случайного тыка, не особо вдаваясь в спортивную атмосферу.
Владеет навыком скорочтения
Отличная физическая подготовка, пусть и подпорченная постоянной алкогольной интоксикацией
СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ
Фой исренне ненавидит всё, что связано с вопросами чистоты крови и готов начистить морду всякому,кто будет агитировать за эту самую чистоту. Детская травма, так сказать. Поэтому всё происходящее в последний год в Министерстве ему искренне не нравится, но Фой понимает что сейчас всё происходящее не особо его касается и от него больше пользы в качестве хит-визарда нежели на улице с плакатами или в какой-либо группировке. При этом Фой не испытывает какой-то особой любви к магглам - ну живут они себе и живут. Музыка у них неплохая, техники напридумывали. Молодцы, что уж.
Ко всем остальным магическим существам придерживается полупохуистичного отношения "живи и давай жить другим" понимая, что при надобности арестует или остановит раз и навсегда без зазрения совести.
Другое дело что фой всех в принципе судит по своему собственному моральному кодексу, который основывается на том, что простых и однозначных ситуаций не бывает, как и невозможен единый закон для того чтобы регулировать все ситуации. Прецеденты не работают, так что к каждому делу нужен индивидуальный подход и если он противоречит прямым приказам - так тому и быть.
ИГРОВЫЕ АМБИЦИИ
Саморазрушение и выход из него вкупе с активной детективной работой. По большей части поиск своего место в жизни вкупе с сарказмом, шуточками и запоями. Ну и переругивание со всем своим отделом, естественно. В плане стиля игры - экшен с философским подтекстом. А в контексте запоя возможно и стекло.
СВЯЗЬ С ВАМИ: ЛС, вк если что известен я думаю?~ | УЧАСТИЕ В СЮЖЕТЕ: Пассивное добровольно-принудительное |
Декабрь 2000 года. Холодный. Серый. Тягучий. Невозможно длинный.
Какое сегодня число? Харри уже не помнил или просто не хотел помнить. Он только знал, что была зима и где-то, совсем скоро, будет Рождество. Сотрудники его отдела уже расходились и начальник криминального отделения полиции Бьярне Мёллер с натяжной добродушной улыбкой желал им приятного отпуска. На рождественское дежурство оставался Джек Халворсен — как новичок и самый энергичный из отдела убийств. Халворсен был славный парень с почти что мальчишеским лицом, и до марта он работал в Стейнкьере. В Осло он почти сразу попал к Мёллеру а когда Харри вернулся из СБП на освободившуюся должность инспектора, Джек попал под его крыло. Это было в мае, сразу после окончания дела Синдре Фёуке, которого никогда не существовало для широкой общественности. С тех пор они вместе работали над делом Эллен: сначала два официально выделенных Мёллером месяца, затем еще столько же уже неофициально, а затем еще три то и дело возвращались к нему в свободное время.
Харри подошёл к окну: там не было ничего, кроме тьмы и белых хлопьев снега, летящих в метели. Уже стемнело, и Харри мог представить, как теплее закутываются в свои плащи жители Осло, спешащие с работы домой, как радостно скрипит снег у них под ногами, как они строят планы на завтра, на выходные, на Новый Год. Где-то в этой метели, закутавшись в одеяло, его ждала Ракель, которой он обещал, что сможет придти сегодня к ней. В последнее время мир разделился: был свет, Ракель, Олег, тепло, а была зовущая его тьма, Джим Бим, пустая квартира, пустая клетка на подоконнике. И Эллен. Где-то в этой пустоте была Эллен.
Харри дернул с трудом открывающееся окно наверх. Шпингалеты не меняли лет десять, им до смерти не хотелось сходить с насиженных мест, но в итоге они сдались — и в комнату ворвался холодный воздух. Он коснулся бумаг на столе Джека, отозвался легким скрипом в сломанном кресле Харри и затих у третьего, пустующего стола. Когда-то это был его стол, но с повышением до инспектора Харри пришлось сменить диспозицию и теперь он сидел за столом Эллен. Видел мир её глазами. Харри достал из кармана сигареты, закурил. Струйка дыма, чуть появившись, тут же растворилась во тьме, смешавшись со снегом. Чертов снег. Чертова тьма.
Харри не мог сказать, когда именно он потерял счёт времени. Мир, каким он был в мае, перестал существовать неисчислимо давно, остался этот вечный декабрь, который вот вот превратится в март — и будет год. Год с тех пор как он видел ее там, под фонарём на снегу на тропинке возле реки Акерсельвы. Три пролома черепа, разбитая коленная чашечка, сломанное правое плечо. Смерть между одиннадцатью и двенадцатью. Сколько раз он уже заглянул в отчет патологоанатома? Сотни раз? Тысячи?Давай, Эллен, помоги мне, ты всегда знала, что делать.
Помнишь нашу игру? Я даю наводки, не больше пяти слов за раз, ты слушаешь и в твоей умной белокурой голове появляются умные мысли. Давай опять попробуем?
Ты умерла.
22:55 "Севен Элевен"
Ты купила сигареты.
Пошла домой?
Бежала.
Ты знала?
Бейсбольная бита.
Шапка на месте преступления.
Сверре Ульсен, неонацист.
Застрелен при попытке ареста.
Томом Волером.
Оружие со спиленным номером.
Торговля оружием.
Принц.
Ты умерла.
Уже было? Прости, я повторяюсь.Харри затянулся в последний раз и потушил окурок. В пепельнице уже скопилась приличная горка. Одни были старые, чуть почерневшие, другие, большинство, были свежими, с белыми фильтрами. Холодный воздух наполнял кабинет и выветривал запах дешевого табака, хот это было и бесполезно. Будь здесь Халворсен, он бы закрыл окно, выкинул бы окурки в урну и предложил бы еще разок пройтись по фактам. Он не сдавался. Он ведь тебя почти не знал, но ему было не всё равно. Наверное, здесь чувствовалось, как не хватает тебя. Хотя бы здесь больше не было Волера, его отправили в СБП. Правда, он скоро должен был вернуться с наградой за выдающуюся службу. Как бы не мерзко это было признавать, у Волера голова работала и Мёллер не стал бы отпускать такого ценного сотрудника, он и Мейрику, шефу СБП, отдал Тома скорее потому что ему нужно было вернуть Харри.
Шпингалеты жалобно скрипнули и окно закрылось, остался лишь холод.
Харри ошибся, он мог сказать, когда опять начались кошмары, когда он снова стал просыпаться по ночам и когда опять начал пить. После того как умерла Хельге, однокрылая синица, перешедшая к Харри после смерти Эллен. Эуне, психолог и один из друзей Харри, уже не раз достававший его из самый глубоких жизненных ям, говорил что-то о перенесении боли. Что мы можем использовать нашу боль, чтобы лучше заботиться о других, что это один из защитных механизмов нашего организма. Харри заботился о Хельге как мог. Она (Сестрёныш сказала, что это она) звонко чирикала и радовалась майскому солнцу. Май был многообещающим. Всё лето было полно надежды и солнца. Он почти не пил, днём они с Халворсеном просматривали документы Интерпола по торговле оружием, говорили с ребятами из КРИПОСа, смотрели экспертизы, пытались определить происхождение глока в руке Ульсена. Казалось, что разгадка где-то совсем рядом, они вот-вот ухватят недостающее звено за хвост, им только надо было найти этого Принца, который, видимо, появился не так давно и стоял за поставками оружия то ли в Осло, то ли чуть ли не по всей Норвегии. А по вечерам Харри возвращался к Ракель, играл с Олегом в геймбой, засыпал со спокойной душой, просыпался под чириканье Хельге.
А потом истекли два месяца, данные Мёллером, но Харри не сдавался. Они с Джеком, когда тот не был на дежурстве или когда они оба не были заняты другим делом, опрашивали на улицах, следили за появлением оружия, искали хоть что-то, что могло указать на Принца. Но тщетно. Дни становились короче, квартира Ракель сменялась "Скрёдером", куда Харри заходил всё чаще, пусть и старался не пить а поддерживать в себе жизнь. Майя, которая, казалось, была в "Скрёдере" всегда, приносила ему сэндвичи. А потом он возвращался домой и проваливался в тьму, чтобы утром его разбудило чириканье Хельге.
В октябре Хельге умерла. Совершенно внезапно и прямо на глазах Харри. Это было обычное утро, он пил кофе и приходил в себя. В 8:45 он сдернул платок, которым была накрыта её клетка. Он шел подсыпать ей корма, когда услышал, как она громко защебетала и заметалась, будто в панике. Она упала с жердочки и оказалась вне поля зрения Харри. Когда он подошёл ближе, она лежала, уткнувшись клювом в угол клетки, ещё теплое тело чуть дрожало. Она еще дышала, когда Харри взял её в руку, буквально долю секунды, а затем обмякла и перестала шевелиться. Она умерла, судя по всему, от каких-то естественных причин. Скорее удивительно, что она прожила так долго. Но с её смертью внутри Харри тоже что-то оборвалось. Он еще несколько минут стоял с её трупом в руке. Взгляд следователя искал, за что зацепиться. Улику, орудие преступления, хоть что-то. Мозг требовал дать ему пищу для размышления, но тут не было состава преступления. Просто еще одна ниточка, связывающая его с Эллен, только что оборвалась. Харри даже не заметил, как по его лицу начали течь слёзы.
Она явно чувствовала смерть. Она не была готова её встретить, но она чувствовала, что та идёт за ней попятам. Она бежала, пыталась вырваться. Но не смогла.
Он похоронил её за домом, пока почва ещё не промерзла. Из вещей осталась лишь пустая клетку на подоконнике — последнее напоминание. Он не знал, что с ней делать: ни продавать ни выбрасывать её не хотелось, с другой стороны, вряд ли он заведёт себе какое-либо домашнее животное. За животным нужен постоянный уход, его нужно кормить, убирать за ним. Харри, который в последнее время начал питаться преимущественно Джимом Бимом, а об уборке не было и мысли уже довольно давно, заводить животное было бы неуважением к животному.
От шага в пропасть его пока удерживала Ракель, к которой он стал заходить теперь уже реже, чем раньше. Харри не хотел, чтобы она видела его таким. Дело было не в гордости — в том марте он рыдал рядом с ней, рассказывая об Эллен. Но теперь, уже будучи с ней какое-то время, Харри не хотел делать шагов назад. Не хотел разрушить те хрупкие мгновения тепла, что остались между ними. Поэтому он раз за разом собирал себя в кучу и не давал себе впасть в длительный запой.
И вот, декабрь. Его силы на исходе, он чувствовал. Поэтому он опять сел изучать дело Ульсена, опять просматривать фотографии, опять смотреть на время, в которое Эллен видели в последний раз. Он не мог её отпустить, не так. Даты и цифры вновь и вновь проносились у него в голове. Он почти видел, как Волер подвозит её до дома. Как Эллен пытается дозвониться Харри. "Чтоб тебя, Харри! Это Эллен. Теперь ему не уйти. Перезвоню тебе на мобильный." Как она не может дозвониться и звонит Киму, своему парню. Хочет придти к нему, а он просит зайти за сигаретами. Не доходит три квартала. И умирает в снегу под фонарём.
Она что-то узнала. В этот промежуток от того, что Том Волер подвёз ее до звонка домой Харри она что-то узнала.
И всё так или иначе крутилось вокруг Волера.
Харри прогонял эту мысль в голове уже тысячу раз, но эта идея засела в подкорке. Он не мог её доказать, уже несколько месяцев он искал хотя бы малейшую зацепку, но без толку.
И вот, инспектор Том Волер возвращался из СБП после Нового Года и должен был сегодня зайти. Это не было допросом, просто Харри знал от Мёллера, что Волер будет здесь и он должен был ответить на его вопросы. Если он виновен. Даже если не виновен.
Харри отошел от окна и взглянул на папки и фотографии с делом Эллен на столе. Они лежали картинно, даже слишком. Он оперся на стол и тот чуть задрожал от старости. Столы в отделе не меняли примерно столько же, сколько шпингалеты. Харри опустил голову, закрыл глаза и стал ждать скрипа открывающейся двери.Давай еще раз сыграем в игру?
Ты умерла.