 |
 |
 |
HP: Count Those Freaks |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » HP: Count Those Freaks » Незавершённые эпизоды » утренний моцион
утренний моцион
«Honey my catch phrase is: 24 hours in a day, 24 beers in a case, you figure it out.»
| ВРЕМЯ: 13 февраля 2019 |
КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ:
Утром, пытаясь отойти от жесткого похмелья, Кёрли Дюк пытается выяснить, почему он вчера пил с Теодардом Фонтейном, а утром проснулся в одной постели с Пэнси Фонтейн?
[icon]http://s9.uploads.ru/b3tZo.gif[/icon]
Отредактировано Pansy Fontaine (2019-01-10 00:16:17)
Кёрли отказывается просыпаться. Тыкается лицом в подушку, натягивает на голову одеяло и изо всех сил игнорирует пересохшее горло и стук в висках. Он этот день не для того откладывал, чтобы начинать его так рано. Ну и что, что он не знает, сколько за пределами одеяла времени и в чьей он вообще кровати?
Стук становится назойливее. До Кёрли доходит, что это не в голове. Он мрачно стонет в подушку и отскребается от простыни, кое-как садится. Болит примерно все; он с трудом поворачивает голову в поисках источника жуткого стука. Оказывается — сова с письмом. Долбится в окно. Окно его спальни в его квартире на Трикл-Майн-Роуд.
Кёрли придвигается к тумбочке за палочкой. Жмурится и моргает, уверенный, что в глазах двоится, но вторая палочка от этого никуда не девается. Она намного светлее его собственной и длиннее почти на треть; он таких ни разу не видел. Кёрли хмурится и тянется рукой вслепую себе за спину. Нащупывает через одеяло… чью-то спину. Чью?
Вчерашний вечер вспоминается отрывками.
Кёрли выпил «Аваду на пляже» в несколько длинных глотков, зажмурился и тряхнул головой.
— Еще.
Убийственная была штука — даже при его полной уверенности, что в «Виверне» бодяжили алкоголь. У него сразу глюки начались. По крайней мере, раньше Фонтейна на другом краю барной стойки он не замечал, а Фонтейн, который пил и не пытался его арестовать при этом — это фантастика была какая-то.
Кёрли таращился на него, потом помахал, а потом схватил свой изумрудный коктейль и подошел.
— Значит, со мной бухать не соглашаешься, а как один — так все, в разнос? — он панибратски хлопнул Фонтейна по спине и отпрянул на всякий случай, поднимая руки вверх. — Без арестов только! Я мирный. Я скорблю. У меня завтра день рождения. Составь компанию, не будь мудаком.
Через несколько часов ему исполнится сорок восемь, и это было намного ближе к пятидесяти, чем он бы хотел.
Фонтейн?
Кёрли медленно убирает руку с одеяла на чужой спине. Сначала он, пожалуй, разберется с совой. Взмахом палочки открывает для нее окно и чуть не получает от нее клювом по уху. Возмущенно сопит, но молчит: будить, вероятно, Фонтейна ему не улыбается. Письмо отправляется на тумбочку нераспечатанным, сова вылетает в приоткрытую дверь. Кёрли провожает ее долгим, печальным взглядом, прежде чем развернуться на кровати. На всякий случай заносит палочку — мало ли его убивать начнут? С Фонтейном никогда не знаешь.
Свободной рукой он очень, очень осторожно отгибает одеяло.
Под одеялом обнаруживается не Фонтейн. Кёрли выдыхает с облегчением пополам с разочарованием и палочку опускает. Потом не Фонтейн поворачивается, и Кёрли видит ее лицо. От неожиданности он подается назад, опирается рукой на воздух и с воплем валится с кровати спиной вперед, потому что кровать, оказывается, закончилась. От головокружительной смены положения, легкого удара и собственного вопля в ушах звенит, а вокруг все плывет, и Кёрли принимает правильное решение: остаться пока на полу.
Сорок восьмой день рождения начинается потрясающе.
Отредактировано Kirley Duke (2018-12-31 02:03:03)
Откуда-то из глубины белоснежных гор постельного белья раздался отличительно высокий голосок.
-Милый, у тебя есть немного огневиски?
Кажется, этого вопроса Кёрли Дюк не ожидал.
Дело в том, что Кёрли Дюк не знал одной маленькой особенности Пэнси. Помимо того, что эта женщина была стопроцентной занозой в заднице всех разумных людей, окружающих ее, Пэнси была занозой в заднице для своего любимого мужа. Она почти не специально изводила своего мужа. Но при этом регулярно посещала "Белую Виверну" в облике Теодарда Фонтейна и напивалась там до соплей. То есть все вокруг видели пьяного Теодарда, а Пэнси тем временем утоляла свою не очень здоровую любовь к алкоголю. Одни плюсы!
Вчера было все примерно также. Пэнси хлопнула рюмашку оборотного зелья, нацепила мантию мужа и в таком виде явилась в бар. Все было отработано до мелочей. Хмурый взгляд, кивок бармену и стандартный набор алкоголя. В таком виде Пэнси не особо общалась с кем-то кроме бармена, которого неизменно называла Смитти, несмотря на то, что его звали Джон. Но "Смитти" никогда не спорил с начальником всех хит-визардов. Потому что как известно, хоть горшком зови, главное в печку не ставь. Куда мог Теодард Фонтейн упрятать бармена, "Смитти" старался не думать.
С Кёрли Дюком Пэнси была знакома шапочно и знала о нем больше, чем Кёрли знал о ней. Знала о его любви к магглам, знала несколько хитов "Ведуньи", знала о том, что Кёрли Дюк истинное воплощение рок-звезды. Пэнси помнила, как "Ведуньи" выступали в Хогвартсе много лет назад на Святочном Балу, а Кёрли подмигивал всем красивым девчонкам школы. Паркинсон игривого подмигивания не удостоилась, кстати.
А вот в этот вечер они с Дюком напились. Сначала поднимали бокалы в день рождения. Потом за искусство. Потом за мировой пролетариат. Потом действие оборотного зелья и само зелье стало заканчиваться, так что "Теодард" пытаясь скрыть медленно растущую грудь предложил куда-нибудь передислоцироваться. Вечер закончился уже дома у Дюка, где Пэнси в одной рубашке мужа сидела на ковре в гостиной и изучала виниловые пластинки маггловских групп. Керли и Пэнси были настолько пьяны, что практически забыли о том, что вечер начинался совсем в другом составе.
Но Пэнси-то осталась Пэнси.
Утром невыносимо болела голова. Пэнси была зависима от алкоголя именно так, как обычно от него зависят светские дамы уставшие от светской жизни, но пить не переставала. С возрастом похмелье становилось все хуже и хуже. Тяжелое похмелье и способы как его снять были интереснее, чем очень-очень удивленный Кёрли Дюк. Даже после того, что произошло.
-Милый, у меня ужасно болит голова. Что ты там сидишь? Будь душкой, принеси чего-нибудь, например, огневиски.
Пэнси замоталась в одеяло и перекатилась на ту сторону кровати, рядом с которой все еще сидел Кёрли.
[icon]http://s9.uploads.ru/b3tZo.gif[/icon]
Отредактировано Pansy Fontaine (2019-01-10 00:16:42)
Кёрли сначала лежит. Ему отлично и на пушистом ковре, честное слово. Только голос у не Фонтейна настолько громкий и высокий, что он аж уши руками закрывает, роняя палочку.
Огневиски…
Огневиски они тоже вчера пили. Кажется. Память Кёрли настолько обрывочно-отсутствующая, что лучше бы ее не было совсем. Он точно уверен только в двух вещах: в баре он бухал с Фонтейном; сейчас в его кровати — не Фонтейн.
Не тот Фонтейн. Нет, даже так: не та Фонтейн. Потому что знает он и это лицо, и этот голос. Богема и чистокровные так или иначе мелькают на одних мероприятиях и в одной светской хронике.
Вспомнить ее имя — уже квест посложнее.
— Мерлином заклинаю, говори потише, — стонет Кёрли. Он не уверен, что Фонтейн его поняла. Он не уверен, что сам себя понял: шотландский акцент с похмелья превращает его английский в неразборчивую кашу.
В ее словах есть крупица здравого смысла. Похмелиться — шикарная идея. У Кёрли даже есть экстренный запас под рукой, далеко ходить не надо. Достаточно залезть под кровать.
Кёрли выуживает чемоданчик, морщится от щелчка замка. Чемоданчик больше внутри, чем снаружи. Кёрли роется в нем долго и упорно; умная мысль про чары приходит к нему уже тогда, когда он наконец извлекает не очередное розовое дилдо, а миниатюрный пузатый бутылек Огденского.
— Бинго, — бормочет он себе под нос. Как настоящий джентльмен, первый бутылек он оставляет себе. Второй кидает в одеяла своей внезапной гостье.
Влив в себя свою порцию, Кёрли ложится назад на пол. Мыслительный процесс идет медленно. В какой-то момент до него доходит, что на нем нет даже трусов. Делать с этим он ничего не собирается. Ему куда интереснее догнать, как Фонтейн превратился в… ну… Фонтейн. Они, конечно, одна сатана, но он был не настолько в хлам, чтобы перепутать некрасивую женщину с некрасивым мужчиной еще в баре.
— Вы с Фонтаном свингеры, что ли? Или… — Он честно хочет сказать «Фонтейн», но язык у него поворачивается как-то не так. Свингеры тоже про другое. Доза огневиски не заменяет антипохмельного. Кёрли неразборчиво бубнит ругательства себе под нос. — Телами меняетесь, короче?
Он старается тщательно артикулировать, но выходит так себе.
[icon]http://s9.uploads.ru/b3tZo.gif[/icon]
Вот вроде казалось бы жизнь рок-музыкантов - это секс, наркотики и рок-н-ролл. К сорока с чем-то годам пора уже выработать устойчивость ко всему происходящему. Кёрли же не мог связать двух слов. Точнее мог, но Пэнси с трудом разобрала, что он мямлил откуда-то снизу. Оказывается, у него сильнейший шотландский акцент. Такой же шотландский, как огневиски, который он ей протягивает.
Пока в комнате наступает неловкая тишина, Пэнси внимательно рассматривает обстановку. Сделано со вкусом, но не в ее стиле. Она бы поменяла цвет занавесок, выбрала бы тон стен чуть более насыщенный, а мебель... Ох, мебель нужно заказывать у проверенных мебельщиков. От мыслей о перепланировке квартиры ее отвлекает плохо проартикулированный вопрос от Дюка. Пэнси садится на кровати, слегка облокотившись на подушки, так чтобы было видно все еще лежащего на полу Кёрли. Она все-таки леди, она не может вести беседу куда-то в пустоту.
- О, милый, нет! За кого ты меня принимаешь? - В ее голосе столько светской деланности, что это контрастирует со всей обстановкой вокруг. Пэнси словно на приеме у Грейнджер, а не в спальне голой рок-звезды. - Просто, если мой муж напьется в Лютном, то его репутации ничего не будет. А я такого себе позволить не могу. Считай, что из бара ты ушел с Фонтейном. И, кстати, я никого не осуждаю.
Честно говоря, она не помнила точно, когда она вернулась обратно к своему внешнему виду. Ей казалось, что из бара она еще ушла как ее муж, что возможно оставило неизгладимое впечатление на бармена. А может и уже в переходном состоянии, что скорее всего вообще принесло бедному бармену серьезную психологическую травму. Кёрли судя по всему пока тоже еще в шоке.
- Если ты переживаешь, целовался ли ты с Теодардом, то не переживай. С ним вообще мало кто целуется, и еще он предпочитает наручники, мы до этого не дошли.
Так же как Пэнси не помнила, в каком состоянии она покинула "Виверну", так она и не могла восстановить в своей памяти четкую картину ночи. Такое присуще, конечно, больше подросткам, но иногда ты совершаешь ошибки и во взрослом возрасте. В общем, Пэнси серьезно не могла вспомнить, в какой момент она вырубилась, но ей очень хотелось верить, что секс по пьянке - не в ее стиле. Она хотела бы помнить, если бы ей удалось переспать со звездой.
Кёрли смотрит на нее одним глазом. Вот такая вот, растрепанная и немного в неглиже, она даже симпатичная. Или это в нем огневиски говорит?
— Ничего я не переживаю, — бурчит Кёрли.
У него был опыт с джентльменами. Не то чтобы богатый, он довольно быстро выяснил, что женщины волнуют его сердце гораздо больше, но — был. Хотя, конечно, целоваться с Фонтейном… От представшей перед его мысленным взором картины его заметно передергивает.
— Откуда ты так уверена? Я вот нихрена не помню.
— Кто б знал, что ты такой классный!
Кёрли гоготал над чем-то как проклятый и даже не ойкнул, когда оступился. К счастью, Фонтейн был прямо перед ним, и вот он уже вцепился в поставленное плечо и повис, и так они, пошатывась, свалили на выход. Кёрли повертел башкой. У бармена глаза были — как два блюдца, больше домовиковых. Кёрли лениво показал ему фак.
Обрывки воспоминаний ничем не помогают.
Он приподнимается на локтях и садится, почесывает себе в затылке. Косится на Пэнси. Косится на чемоданчик с раскиданными вокруг игрушками. Наручники он где-то там видел, да. Значит, до них действительно не дошло. А жаль, такое Кёрли любил. Нет ничего горячее женщины, которая пристегивает твои запястья к кроватным столбикам.
Он представляет Фонтейн с кожаными наручниками. Он не хочет представлять с наручниками ее мужа… Но поздно. За этим образом ему далеко не надо, его уже арестовывали за нарушение общественного порядка.
Кёрли придвигается ближе к кровати и прислоняется к ее бортику плечом. И улыбается. Его голове полегче, и теперь он спокойно может подумать о том, какая Фонтейн восхитительная. Серьезно! Не каждая придумает такое вообще. Не каждая сможет за ним угнаться в распитии и употреблении. И уж точно не каждая после такой ночи держаться будет как королева. Физическая привлекательность, которой Фонтейн не отличалась, на фоне ненавязчиво отходила на второй план. Или это в нем огневиски говорило?
— На месте Теодарда я бы такую жену только и делал, что целовал, — подмигивает ей Кёрли.
Не ценить классное в своей жизни было слишком в стиле Фонтейна.
Вы здесь » HP: Count Those Freaks » Незавершённые эпизоды » утренний моцион
