And I couldn't stand the person inside me
I turned all the mirrors around


Все пошло не так уже очень давно.
И это единственная мысль, которая сейчас осталась в ее голове.
Дарла Дурсль лежала посреди полуразрушенного Лютного переулка и боялась пошевелиться, чувствуя как с каждой каплей крови, из нее вытекает жизнь.
Странная ассоциация лезла в голову. Если представить ее жизнь как витражное стекло, то она самолично разломала его на части, каждый раз отделяя один цветной кусочек от другого, пока, наконец, не осталось у пустого оконного проема, за которым, как оказалась, была городская мусорка и она изрядно воняла. А в руках у нее остались только кусочки витражного стекла, но теперь ей было даже не собрать их, потому что попытайся она сейчас пошевелиться, она умрет быстрее.
Если бы она смогла хотя бы драматично написать "мне жаль" на асфальте, и тогда братья, мама и папа Дадли, возможно, поймут, что это обращено было к ним, но уже точно никогда не простят, за то, что она просто позволила зверски убить себя в какой-то подворотне, и вместо солнечной улыбки, которой она когда-то была известна, в их памяти навсегда останется, как их дочь и сестра, изуродованная лежит посреди какой-то грязи. И это, если ее быстро найдут. Это Лютный переулок. Услышав их битву с Дирком здесь все попрятались как крысы. И вылезут только в том случае, когда поймут, что теперь можно поживиться чем-нибудь в полнейшей безопасности. У Дарлы, к сожалению, очевидно не было столько времени.
И она в данный момент не знала расстроена она или рада тому факту, что где-то там в соседнем переулке умирает Дирк. Разумеется, он не должен был остаться жив, если умрет она, но ведь тогда они повстречаются где-то там, и это "где-то там", наверняка, окажется христианским адом, в котором они будут без остановки повторять этот день.
Только одна мысль об этом подогрела в Дарле желания выжить. Но как себе помочь? Она уже не помнила, чем именно ее приложили, но, кажется, последней была сектумсепра.
Их битва вышла и правда горячей. Нельзя сказать, что они много ругались до этого дня. Все было как обычно плюс минус, просто Дарла словно начала просыпаться от этого сна, в котором они были Дарк королем и королевой их личной маленькой страны, в которую входили люди, во многом вовлеченные их личным обаянием. И если Дарла умела очень мягко привлечь к себе ненавязчивым, легким обаянием, то Дирк потом не менее мастерским умел вбить в голову людям нужные идеи.
И все бы ничего. Пока Дарла в них верила, и пока они были скорее кружком по интересам, но что-то менялось и Дарла почувствовала этот ветер перемен, возможно, раньше даже Дирка. Или он так тщательно скрывал от нее свои дальнейшие намерения, понимая, что вера Дарлы в идею отличается от его. Она говорит о партиях, в то время, как он думает о более глобальном варианте переворота.
- Круцио! - это крикнула первая она, не в силах сдержаться. Гнев накопился, и ему нужен был выход.
И одним этим заклинанием стало очевидно, что Даркам конец. Остаются Дирка и Дарла -  непримиримые враги.

Но, честно говоря, умирать было бы в разы легче, если бы этот острый осколок камня перестал упираться ей в бок.