Поверь, я больше не буду зрителем,
Скрываясь в своей обители до самых последних дней
Ника просыпается резко, а ощущения - будто Тинаш опрокинула на нее ведро ледяной воды. Ее всю трясет лихорадкой, и сон на этот раз не отпускает так долго, что еще минут десять после пробуждения Ника с опаской осматривается, ищет любой признак морока, словно не верит, что его больше нет. Тинаш усмехается и качает головой так, будто все прошедшие два месяца были для нее будничной ерундой - что за пончиками сходить. А у Вероники мурашки бегут по коже от воспоминания о том, как развалилась на части под челюстями медведицы, волка и кота темная абоминация, и фигура Мэри исчезла с потрепанной кухни в квартире Джеймса. Исчезла, захватив его с собой, и на этот раз Ника не знала, куда бежать и кому перегрызть глотку, чтобы довести дело до конца. Ведьма должна умереть, оставив в покое жизни Крам и ее близких. Ведьма должна ответить за то, что она сделала.

- Возгращайся. - раздается голос Тинаш над ее ухом, и Ника хмурится в непонимании. Куда возвращаться, во сны? Все всегда будет происходить там? Словно прочитав ее мысли, Тинаш добавляет: - Огна все еще пахнет мокрой логндонской брусчаткой, сыростью и твоим ворогном. Возгращайся и заверши гначатое.

* * *
На коже Вероники - темный южный загар, а волосы сплетены в тысячу тугих косичек с бусинами и редкими перышками авгуреев  африканские обереги, бессмысленные и беспощадные, успокаивали Веронику и укрепляли ее разум. Она резко контрастирует с лондонскими магами на Косой Аллее, и слишком "раздета" для глаз промерзающих англичан, укутанных в плащи и утепленных мантии. Портал, созданный незаконно старым племенным шаманом Тинаш, валялся в кармане ее шорт причудливым голубым камушком - как напоминание о том, что она совершила и что еще совершит. Ника настроена серьезно, и она настроена воевать, по возможности - не одна, потому что случившееся кое-чему ее научило. Она сворачивает в Лютный переулок, и это - плохая новость для Мэри.

Крам надеется, что Дурсль до сих пор работает у Кобба и Вэбба - иначе она просто не знает, откуда начать искать. Она не сможет заявиться к Джеймсу, потому что он не в себе, она не сможет обратиться к Саше, потому что они в ссоре, она не сможет вновь заявиться к Дарле, которую и без того вырвала из привычной ей жизни несколько месяцев назад. Она не сможет напрягать своими проблемами Нормана или Брэйди, потому что понятия не имеет, где они, и это слегка царапает сердечко. У нее есть только Уинстон - и призрачная надежда на то, что она знает, где его искать.

- Уэйд! - звонкий голос Крам разрывает тишину лавки Кобба и Вэбба, а Ника - с непривычки чихает. Она так отвыкла от пыли, от сырости, от темноты и от привычных цивилизации вещей. Два месяца сурового африканского экспириенса закалили ее тело и дух, но вот она стоит в лавке, в которой провела позапрошлое лето, и теряется от того, что все позабыла. У нее нет времени вспоминать что-то сейчас, у нее нет времени даже на объяснения и на чашку чая с виски, нет времени обнять старого друга, нет времени ни на что. Мэри жива, и Мэри опасна, Мэри осторожна, и Мэри сбежит, если они не поймают ее первыми, как мышку за длинный наглый хвост.

Дурсль выныривает из подсобки то ли на звук ее голоса, то ли на триггер о посетителе - и глаза офигевшие, но Ника вдруг понимает, как отчаянно она по нему скучала. Они не виделись с самой весны, и все - мельком, потому что она не могла находиться с Джеймсом в одном помещении, дышать с ним одним воздухом, любить с ним одних и тех же людей. По праву крови Поттер почти забрал у нее Уэйда, но вот она здесь, и она намерена забрать свое.

- Уэйд, мне нужна твоя помощь. Нет времени объяснять: мы должны покончить с ведьмой.

Спасайся скорей, Мэри
(ничто тебя не спасет)

Ника смотрит на Уэйда, ее партнера по преступлениям, соратника, ее волчару, а он, блять, щетинится, руки гнет и ломается как красна девица на сеновале. У Вероники в голове - безмолвный крик, потому что они опасно теряют время на то, что им стоило бы обсудить по пути или уже сильно после. Или вообще не стоило бы обсуждать, потому что, черт возьми, то, что она экстренно проебалась, спасая свою жизнь - не меняет ровным счетом ничего.
Они были близкими друзьями. Он был ее близким другом. Этого не изменила даже ее ссора с Джеймсом.

- Блять, Уэйд! - Ника звучит паникующей и торопливой, и, видит Мерлин, она не готова устраивать с Дурслем разборы полетов, получать по шее за отлучки и слушать лекции о том, что так друзья не делают. В ее мире они были друзьями именно потому, что могли сделать именно так и пережить это без всяких проблем, вернуться не к старту, а начать с той же точки, с какой и закончили. Волчара привязывался к людям - возможно, привязался и к ней. И если он скучал - она найдет способ перед ним извиниться, но сперва им необходимо кое-что сделать. - Времени и правда мало. И это прозвучит безумно, потому прямо сейчас ты просто должен мне поверить. Я объясню все подробнее по дороге, обещаю. Но если кратко: Джеймсу пиздец, он околдован, его новая девчуля - ведьма. Меня чуть не убили, я два месяца провела в Африке. Во всей хуйне виновата гребаная Мэри, и если ты не пойдешь со мной - хорошо! Я сама откушу ей голову, потому что она готова уничтожить жизнь Поттера, пыталась стереть в порошок меня и, будь уверен, переключилась бы на вас, когда вы попытались бы позвать Джеймса на стриптиз и пиво!

Ника пылает праведной агрессией и яростью неожиданно даже для самой себя. Неожиданно - потому, что срывается на Дурсля, а не на виновницу всех ее и Поттера жизненных кошмаров. Она стоит в пыльном помещении лавки Кобба и Вэбба и почти орет на единственного человека, которому может доверять и у которого пришла искать помощи и поддержки. Понятно, почему Крам не на Рейвенкло училась...

- Извини, шакал. - выдыхает Ника, усмиряя свой пыл. Не на Уэйда она должна тратить всю свою злость и беспощадный настрой рвать и метать. Он тут не причем. - Ты прав - я пропала почти на полгода и заявляюсь сюда с просьбой помочь, ничего не объясняя. Ты можешь злиться на меня сколько хочешь, но правда в том, что я не смогу рассказать обо всем быстро, и времени нет, потому что я, блять, понятия не имею, с кем мы столкнулись и что эта срань еще умеет. Однажды Джеймс вышел выпить и вернулся домой под утро с девчулей, абсолютно уверенный, что влюблен. Однажды эта девчуля поняла, что я для нее - угроза, и с тех пор я перестала спать, потому что каждый раз на протяжении полугода мне снились кошмары. Если бы я не уехала - я уже была бы мертва. Или сошла бы с ума, и вряд ли это было бы лучше. - за мгновение Ника осознает, на кого похожа. Что в глазах Уэйда с отповедью про ведьму она выглядит именно как сумасшедшая. Нужно было быстро предоставить хотя бы одно доказательство, и Крам не думала дважды: - За последние два месяца тебе снились стремные сны, где ты - как будто бы волк? Или оборотень. И была черная фигура.

Она знала - наверняка снились. Они не могли не сниться. Уэйд был с ней довольно часто - даже в иных мирах они прикрывали друг другу спину.

Короткое "Снились" Дурсля - и у Вероники словно камень с души падает. Не то, чтобы она не ожидала. Знала, что так и будет. Знала, что он ее поймет и услышит, поддержит и почувствует, что она не рехнулась. Знала, но осознавать это все равно было комфортнее. Крам заглядывает в глаза Уэйда, чтобы убедиться - ничего не изменилось. Последние полгода не сломили их, Мэри не уничтожила их дружбу, ссора с Джеймсом не вбила клинья. Уэйд - все еще тот человек, на которого Ника может положиться в любой ситуации. Которому доверила бы свою жизнь. Доверяет прямо сейчас.

- Я не знаю почти ничего. - выдыхает Крам, кутаясь в наброшенную Дурслем мантию - только сейчас ловит себя на мысли, что одета действительно слишком легко для британского конца сентября. - Кажется, она умеет всякое ментальное дерьмо, вроде насылания летальных мороков, и я не знаю, чем она может защищаться быстро. Но, знаешь, она боится зверушек. - Крам кидает на Уэйда быстрый взгляд перед тем, как они спешно покинут лавку. Сейчас, кажется, они думают об одном и том же. Да, Крам видела лунный календарь. - Не умеет нас контролировать. Полнолуние, верно?..

* * *
- Мне стремно. - тихо шепчет Вероника так, чтобы ее услышал только Уэйд - звуки в парадной Поттера предательски отскакивают от стен эхом, и Ника знает - у него тонкая дверь. - Если он дома, возьми его на себя.

Ника старается не смотреть на Дурсля, особенно когда просит о таком. Они собираются ворваться в квартиру к Поттеру и похитить его девушку, и Крам знает - если он это увидит, он сломает им шеи, лишь бы защитить свою благоверную. Он будет нападать, и его учили лучшие. В Дуэльном клубе она не могла уложить его на лопатки, сколько ни пыталась. А еще - Крам не уверена, что сможет вырубить Джеймса, даже зная, что это - для его же блага.

Короткий и уверенный стук в дверь, а Крам уходит под стенку, подальше от обзора глазка. Мэри открывает дверь почти неглядя - секундно Ника думает, что она все-таки ждет Поттера с работы - обычно именно в это время Джеймс возвращался домой. Она гонит мысли о нем прочь, потому что сейчас злиться на Джеймса не выходит, а она должна быть очень зла. То, что они с Уэйдом задумали, требует искренней ее неуступчивой ненависти. На протяжении семи месяцев их с Уэйдом Поттер был жертвой насилия. Хотя бы за это Вероника готова была откусить Мэри голову.

Мэри открывает дверь неглядя, но глаза ее расширяется, когда она видит на пороге не Джеймса, а Дурсля и Крам. Мэри не успевает сказать и слова - ей в лицо прилетает фирменный гарпийский хук с правой.

[icon]http://funkyimg.com/i/2PLk4.png[/icon][lich]<center><a href="ссылка на анкету"><b>МЭРИ</b></a></center><div class="zvanie">♦ 64 года, ведьма<br>♦ помощница повара в Дырявом котле<br>♦ <a href="https://wtfreaks.rolbb.me/profile.php?id=36">mine</a></div><hr>[/lich]
- Что ты имеешь в виду?! - пискляво возражает Мэри, хотя прекрасно понимает, что он имеет в виду. Они знают. Они знают и пришли за ней, и эта мысль одна из самых пугающих, которые приходили ей в голову за последнее время. Эсмеральда продолжает отступать, переводя взгляд с одного на другую. Они как дикие звери. С Уэйдом все ясно, сегодня полнолуние, но Ника... Ника пронзала ее взглядом пострашнее, чем Дурсль. Мэри было жутко. Ей было больно, и она снова вскрикнула, когда Крам схватила ее за волосы. Дрожа всем телом, Мэри одной рукой пыталась нашарить и открыть шкатулку, а другой - разжать пальцы Вероники. Она смотрит ей в глаза и верит. На секунду верит, что больше не увидит Джеймса, но нет, она не может так просто сдаться. Пальцы сжимаются на содержимом шкатулки, и Эсмеральда дергается, одновременно и от угрозы Ники, и от того, что внезапно оказывается втянута в воронку аппарации.

Она не сразу может сориентироваться в пространстве, не понимает где находится, но чувствует, что руки Крам больше нет в ее волосах, а в ее собственном сжатом до побеления кулаке все, что ей может понадобиться. Ее начинает тошнить, одновременно от страха и аппарации, но ветер помогает прийти в себя. Они действительно могут убить ее, она это понимает. А теперь, когда они не дома, Джеймс не сможет ей помочь.

Мэри разгибается и на секунду оглядывается. За спиной обрыв и плещутся волны в темноте, а ветер теперь больше морозит, чем отрезвляет. Когда она оборачивается, на нее уже несется огромная полярная медведица, и Эсмеральда зажмуривается, выбрасывая перед собой сжатый кулак. - СТОЯТЬ - она срывается на визг, и когда не оказывается под гигантской тушей, понимает, что это сработало. Как же глупо с их стороны было пытаться справиться с ведьмой в своих звериных ипостасях. Ведьмой, имеющей связь с природой. Мэри открывает глаза, выдыхает и осознает, что каждая мышца в ее теле напряжена до дрожи.

Она медленно забирает из одного кулака мешочек со смесью аконита, шерсти оборотня, волос Уэйда и еще нескольких трав, и оставляет второй со схожим набором, заставившим замереть на месте Крам. Она развела руки в стороны и ощутила, что ситуация медленно возвращается под ее контроль. - Вы вернете меня домой. Сейчас же. Я не хочу... причинять вам вред, потому что вы дороги Джеймсу - как же сильно ей хотелось просто сбросить их с обрыва прямо сейчас, но тогда Поттер будет слишком подавлен на их собственной свадьбе. - А Джеймс дорог мне, что в этом плохого? Он счастлив. Вы не хотите, чтобы он был счастлив? Сдерживать их становилось труднее, потому что черпать силу из воды и камня было сложно. Не ее стихия. Надо было просто убедить их, продержаться до возвращения, а потом... Джеймс им просто не поверит, уж она об этом позаботится.

Ревущий зверь требовал рвать и метать, требовал свободы и полной власти, и - о, как же сложно было Веронике подавлять озлобленную истосковавшуюся по воле медведицу, как не хотелось. В Африке ей было негде побегать. Слишком жарко, ее лапы горели на раскаленном песке, а шерсть покрывалась испаринами вмиг. В Британии, на мысе Херманесс, медведица впервые за долгие месяцы вдохнула запах свободы. В крови бурлил адреналин и было нечем дышать, и Ника уже готова была тяжелыми лапами сломать Мэри плечи, как вдруг...

Медведица звереет еще больше, понимая, что не может достичь цели и приземлиться грузно на Мэри, словно ее сковали тяжелые цепи. Только медведица - Ника различила два разума, две сущности, не сразу, но различила. Что за хрень? В мыслях отборные русские маты перемешиваются с оглушительным ревом, и Ника спешно ищет взглядом Уэйда - тот тоже застыл, словно Мэри заморозила чертово время. Что за хрень в твой блядской руке, Мэри?!

- Я не хочу... причинять вам вред...

О, Нике есть что сказать на это - только она не может. Не может даже обернуться обратно, ее словно заблокировали, и впервые она осознает весьма явственно - она так облажалась. Она никогда в жизни так сильно не лажала. Возможно, сегодня она налажала последний раз в жизни. Она пережила морок и вернулась из Африки, чтобы умереть в промозглой Британии, будучи скинутой со скалы. Она облажалась, и теперь умереть может и Уэйд. Ее шакал, доверившийся ей зря. Все очень плохо.

- ... Он счастлив. Вы не хотите, чтобы он был счастлив?

Ей хочется порвать Мэри на куски. Откусить ей голову, чтобы больше не слышать то дерьмо, что она несет. Оторвать ей руки, чтобы ее гребаная ведьмовская магия спала. Переломать ей все кости, чтобы она уже никогда не ушла отсюда. Как она смеет говорить с ней о Джеймсе? Как она смеет говорить им, что он счастлив? Она никогда не видела Джеймса Поттера, у которого все действительно было охуенно. Тот Джеймс, что слонялся с Мэри рука об руку семь месяцев, был набитой песком куклой, не контролировал себя. Ему хоть и внушили, что рядом - любовь всей его жизни, он был совершенно другим. Его глаза горели совершенно иначе, чем когда он был с Никой или Уэйдом. Сначала Крам думала, это оттого, что именно она всегда была лишней в его жизни. Но сейчас она знала точно.

У Ники из груди вырывается неистовый рык, и она чувствует, как лапа ее резко провисает в воздухе, и она вдруг начинает лететь. Мышцы группируются, а в голове - заклинание обращения в человека. Потому что обрыв так близко, что медведица успеет лишь с жизнью попрощаться под разгоном силы тяжести. Ника обращается вовремя - цепляется пальцами за каменистые выступы, чтобы подтянуться на руках и вылезти из обрыва, а затем - повалить Мэри на землю со спины, выбивая у нее из рук странные мешочки. Сейчас Веронике не до них - они разберутся с ними позже. Крам с силой бьет Мэри головой об землю - но так, чтобы, хочется надеяться, маленькая сучка выжила.

- Он был счастлив без тебя, овца, - рычит Вероника перед тем, как вынуть из кармана заветный медальон, врученный ей Уэйдом, вырвать клок блондинистых волос Мэри и поджечь его, а затем - кинуть горящий пучок в светлые сухие волосы Мэри.

Крам успела спрыгнуть за секунду до того, как волосы ведьмы вспыхнули как факел, а ладони Крам стали мокрыми - выглядело все действительно жутко. Дурсль сказал ей, что не будет ничего сложного - открыть медальон и произнести запирающее заклинание. Пару раз пальцы соскочили с маленького замочка из стали, но еще мгновение - и Ника распахивает медальон  и обращает его на Мэри.

- Ego Amare Gallos Gallinaceos, - земля словно содрогается и ходит ходуном - кажется, будто на местности случилось маленькое землетрясение. Ника кидает испуганный взгляд на шакала и в ту самую секунду понятия, блять, не имеет, выживут ли они вообще. Что они делают? Что она делает? Все прекращается так же резко и быстро, как начинается - короткий злопок, и медальон резко раскаляется, а затем от вибрации внутри падает у Вероники из рук.

- Ебать. - глубокомысленно выдыхает Крам, глядя на Дурсля во все глаза. Молчание затягивается, и лишь спустя несколько секунд девушка решается прервать тишину вопросом: - Это правда всё?