Моргана откровенно скучала. Вот уже как неделю не было никаких сенсаций, невероятных событий или приключений, достойных великих волшебников (а себя она таковой определенно считала). На работе как-то слишком много навалилось всякой рутины, делать которую было ужасно скучно, но необходимо, а Дирк, с которым Эйвери проводила некоторую часть своего свободного времени, на неделю уехал в рабочую командировку. Брат с матерью занимались вовсю семейным бизнесом, кажется, у них наклевывались новые партнеры, которых еще только предстояло поймать на крючок, и единственный человек, с кем она чисто гипотетически могла провести свободное время – новоявленный отчим. «Черта с два», – думает Мори, закатывая глаза на такую дурацкую идею; от одиночества она совсем поехала головой, раз решила, что «этот левый мужик», который за все то время, что бегает за ее матерью, не постарался произвести хорошее впечатление на остальных членов семьи, может помочь ей скоротать свободное время.

Когда отчаяние уже затапливало Моргану с головой, и она уже и не надеялась сыскать себе компанию до самого приезда Принца, подобно манне небесной, в ее жизни появилась тетушка Настя, ураганом влетев в ее теплую и уютную квартирку в магическом Лондоне. Мори едва не завизжала от восторга, вовремя вспомнив о манерах и своей чистокровности, а поэтому лишь как следует сжала любимую тетушку в объятиях. Анастасия, как и всегда, была прекрасна собой – даже приезжая в Лондон по работе, тетя каким-то непостижимым образом умела всегда выглядеть свежей и отдохнувшей. Что нельзя сказать о Моргане – несколько дней рабочей рутины вытянули из нее все жизненные силы. Об этом Настя не преминула сказать, вызвав в свою сторону угрюмый и тяжелый взгляд.

Радость Морганы, однако, длилась ровно пять минут, пока из-за юбки тети не выглянуло маленькое розовощекое создание. Эйвери пустым взглядом вылупилась на ребенка, про себя моля великого Мерлина и такую же великую (не зря же назвали в ее честь!) Моргану, чтобы либо это была галлюцинация от переутомления, либо какая-то шутка, потому что шестое чувство подсказывало Мори, что маленькая девчонка тут неспроста.  Интуиция еще ни разу не подводила волшебницу, а потому в то же мгновение, как она подумала о скрытых мотивах тетушки, родственница выложила все карты. Моргана нашла в себе силы лишь застонать, как подбитый волк, и пригласить тетю с дочкой в кухню, где спустя несколько минут уже заваривала кофе.

«Просить меня посидеть «пару дней» с ребенком было определенно скверной идеей», – замечает про себя Моргана, когда спасает от загребущих рук своей маленькой кузины очередную семейную реликвию, переехавшую из поместья. Насти не было видно уже второй день – Мори лишь получила от нее письмо, где скачущим почерком было начеркано несколько фраз, в духе «прости-прости-прости, но очень надо, с меня причитается». Осознав, что еще как минимум сутки ей придется провести в обществе то ревущей, то крушащей все вокруг проказницы, Моргана поблагодарила богов, что Дирк должен был вернуться уже сегодня – ей срочно нужно было пообщаться с кем-нибудь, кто не являлся ни главредом «Пророка», ни двухлетней девочкой.

Именно поэтому, поспешив убраться из собственной квартиры, пока она не превратилась в поле битвы, Моргана направилась прямо в лофт к Принцу, самовольно решив превратить в хаос жилище парня. Перспектива в ближайшее время, наконец-то, увидеться с Дирком значительно поднимает Моргане настроение, а потому, входя в дверь лофта, напичканную приличной порцией магии, что пропускает внутрь только определенных людей, с маленькой кузиной на руках, Эйвери уже почти не хмурится и даже что-то тихонько напевает себе под нос. Малышку девушка радостно сажает на пол, позволяя ей творить все, что заблагорассудится (про себя надеясь, что милое пристанище Дирка доживет до его возвращения), а сама плавной поступью удаляется в сторону кухни.

Воровато заглядывая во все полки, Моргана с надеждой во взгляде ищет что-нибудь съестное – сегодня она даже не завтракала. Десять минут усиленных поисков увенчались лишь сырым беконом в холодильнике и почти пустой бутылкой какого-то не самого дорогого вина. За неимением лучшего, Мори решает накормить себя сама, но в итоге лишь сжигает несчастный бекон, отвлекшись на какой-то шум (который издавала дражайшая кузина), успев при этом уделать оставшееся вино. Желудок все еще недовольно ворчит, но сознание, чуть подернутое дымкой, уже не так остро реагирует на все раздражители. Блаженно улыбнувшись, Моргана проходит в спальню Дирка, где без зазрения совести (да и какая совесть, право слово?) с размаху прыгает на мягкую постель, позволяя себе немного подремать – девочка в гостиной о чем-то увлеченно ворковала себе под нос, а сам хозяин апартаментов будет еще не скоро.

Это самое «не скоро» пролетело как-то чересчур быстро, потому что проснувшейся от шума в зале Моргане казалось, что она заснула всего-то несколько минут назад – голова была потяжелевшая, а о легкости в теле и речи не шло. Желудок пронзительно заворчал, требуя утолить уже почти беснующийся голод, но сил у Эйвери хватило лишь на то, чтобы растянуться на всей постели и тупо уставиться в потолок. Шум перешел на какой-то ультразвук, заставив Мори подпрыгнуть на месте. Зевнув и недовольно стрельнув глазами в сторону двери, девушка уже примерно представила, кто мог стать виновником ее вновь скверного настроения.

Медленно шлепая босыми ногами по полу, Моргана прикрывает ладошкой зевок и выглядывает в зал, где, помимо уже знакомой малышки, за которой ей было велено следить, она наблюдает ворчащего на ребенка нюхлера и хозяина всего окружающего ее добра. Завидев Дирка, Мори улыбается, обрадованная его возвращением.

– Ничего не знаю, – едва подавляет зевок девушка, спеша пригладить разлохматившиеся вовремя ее короткого сна волосы, – весь этот апокалипсис был здесь до меня, – отмахивается Эйвери, шагая к девочке, радостно вцепившейся в нюхлера. – Милая, – обращается Моргана к ней, – только не замучай его до смерти. Он любимая зверушка нашего Принца, – хмыкает волшебница, переводя смешливый взгляд на Дирка – ее всегда забавляло, насколько же говорящая эта фамилия. – Нет, я не перепила, и нет, она не моя, не твоя и, тем более, не наша, – закатывает глаза Моргана, вставая в полный рост. – Во-первых, неприлично намекать девушке, что она много пьет, особенно когда это не так. А, во-вторых, будь она наша, моя мать сняла бы с тебя три шкуры, – пожимает плечами Эйвери, прекрасно зная, что матушка у нее строгих нравов, особенно после смерти отца. – Ну, а бекон… бываю в жизни плохие дни, да? – Улыбается Моргана.

Манерно взмахнув рукой на свой неудачный кулинарный опыт, будто бы это и не значит ничего вовсе, Моргана подходит ближе к Дирку, пристраиваясь сбоку и обнимая его одной рукой. Когда Принц находится в зоне досягаемости, то есть в Лондоне или хотя бы на Британских островах, она совсем не задумывается о том, как на самом деле уже успела к нему привыкнуть. Но стоит волшебнику сбежать куда-то за тысячи миль, как Эйвери сразу осознает, насколько же ее жизнь без него однообразная. Внимательно слушая рассказ парня об очередном сувенире из-за границы и рассматривая любопытный артефакт, Моргана кладет голову ему на плечо в знак того, что она скучала и рада, наконец-то, видеть его дома.

– Спасибо, – благодарно улыбается Мори, целуя Дирка в щеку. – Очень мило с твоей стороны, – утвердительно кивает волшебница, отстраняясь от Принца, чтобы убрать подарок в сумочку, оставленную на кресле. – Ну, и как Марокко? Всяко лучше, чем Лондон, – ворчливо заканчивает Эйвери, вдруг вспоминая, отчего у нее всю неделю такое скверное настроение.

Отредактировано Morgana Avery (2018-12-20 00:00:56)

– Да-да, это все Агильберт, жутко соскучился и решил навестить твой лофт, – отмахивается Эйвери. Как же она могла признать, что сама спалила бекон? Чужой ребенок – это еще не самое страшное, но вот бекон! – О, милый, теперь мне страшно подумать, что же ждет меня впереди. Ну, знаешь, с кем поведешься, – выгибает бровь Эйвери, хитро улыбаясь. В конце концов, на светских раутах, которые посещает ее мать и старший брат, нельзя выпить ничего крепче вина или шампанского, а ведь в мире столько замечательных (алкогольных) напитков.

Стоит ей перевести взгляд вниз, Моргана не может удержать улыбки, наблюдая за тем, как на полу возятся нюхлер Принца и дочка Насти. Несмотря на отсутствие каких-либо особых чувств к детям, маленькая кузина была очаровательной, и смотреть на нее без очевидной доли умиления было невозможно. Вообще, это, на памяти Эйвери, первый случай, когда она не шугается детей, стремительно исчезая в неизвестном направлении. Ее матушка, несмотря на свою внешнюю сдержанность и холодность, все-таки имела давних подруг и порой принимала их в особняке; в одиночку, видимо, ходить в гости было не принято, поэтому дамы в возрасте притаскивали порой своих «любимых внучат», одновременно жалуясь, что дети их бросили, а мужья вечно заняты. Мори ловила колкие взгляды матери, так и говорящие «и где мои внуки?», но благополучно игнорировала их, стараясь поскорее сбежать из дома – она предпочитала оставлять брата справляться с негодующей матушкой.

Впрочем, мысли об орущих младенцах и родительских ожиданиях были вытеснены из головы Эйвери знакомыми руками, обвившими ее талию. Вновь оказавшись в объятиях Дирка, Моргана лениво улыбнулась, положив руки волшебнику на плечи и принявшись увлеченно перебирать пальцами ткань его рубашки.

– Один из этих «всех» едва не загнулся от скуки в Лондоне, – вскинула бровь Мори, переведя взгляд с одежды на лицо Принца, – вот бы и меня отправили в какую-нибудь командировку! Тогда пришлось бы скучать тебе, – хмыкает Эйвери, самодовольно улыбаясь. Спустя некоторое время после их знакомства Мори, наконец, открыла глаза на все происходящее и поняла, как относится к ней сам Дирк и что чувствует она в ответ. С тех пор жизнь стала значительно проще, а дышать ей даже стало как-то легче. Но одно не поменялось уж точно (в этом Моргана была уверена) – она по-прежнему была для него важна, пусть и в каком-то особом, одному Дирку Принцу известном, смысле. Она, впрочем, за прошедшую неделю уже успела понять, что и ей самой становит жутко тоскливо без этого парня рядом с собой.

Стоит Дирку снова заговорить, Моргана тут же навостряет уши, внимательно вслушиваясь в его слова, сразу понимая, что разговор касается серьезных вещей. С тех пор, как он разругался с Дарлой, ей не выпадал шанс сделать что-либо на благо их «кружка по интересам», но, видимо, период затишья медленно подходил к концу, потому что фраза «нам нужно прикрытие» определенно значила, что вскоре оно им очень пригодится.

– Хм-м-м, дай-ка подумать, – картинно приложив палец к губам, Моргана возвела глаза к потолку, якобы вспоминая всех, кто мог бы им помочь. Несмотря на ее весьма радикальные взгляды, сама Эйвери не слишком сильно обросла подобными знакомствами – собственная семья и группировка Принца, все ее резко настроенные против демократии знакомые. Вновь опустив взгляд на Дирка, Мори продолжила, – например… мой брат? Но он бывает там, лишь как заместитель мамы, – пожимает плечами Эйвери, тут же начиная в голове прикидывать, к кому можно было бы еще обратиться. Вздохнув, Моргана свела брови на переносице, не слишком уверено глядя на Принца. Вдруг осознание всей ситуации лавиной свалилось на Эйвери, заставляя ее удивленно хлопать глазами, все еще не до конца веря собственной догадке. – О-о-о, да ладно! Моя мать? – Волшебница вдруг рассмеялась, ударив Дирка ладошкой по груди. – Ну, должна сказать, вы, молодой человек, весьма отчаянный, раз решили иметь дела с моей maman, – на французский манер произнесла Моргана. После смерти отца с ее матерью вообще в принципе было сложно иметь дела, и неважно, касается это политики или бизнеса. Даже сейчас, когда объявился этот чистокровный хмырь, ухаживающий за вдовой Эйвери, «снежная королева», кажется, не оттаяла ни на мгновение. – Ты прав, я знаю кое-кого, кто мог бы нам помочь, но это моя мать, и тебе придется очень постараться, чтобы ей понравиться, – расплывается в довольной улыбке Мори, уже предвкушая это жесткое испытание, – но при удачном стечении обстоятельств она может тебя познакомить с нужными людьми. Моя мать пользуется во всех этих «кружках по интересам», – девушка изображает кавычки, сама будучи не особо высокого мнения о престарелых горе-революционерах, пусть и отрицать их влияние было бы глупо, – уважением, пусть и не слишком часто их посещает.

Готовясь к ужину, исход которого значил куда больше, чем могло показаться изначально, Мори не могла избавиться от волнения – она ведь прекрасно знает свою мать, а также прекрасно знает, что та веселая и приветливая шведка умерла в ней в день смерти ее мужа и их с братом отца, и теперь от некогда жизнерадостной волшебницы ее отличало слишком многое. Правда, Моргана не могла не согласиться с Дирком – он действительно умел нравиться людям. Искусство светской беседы, убедительные доводы и приятная внешность – все это могло довольно-таки легко склонять людей на его сторону. Эйвери не раз становилась тому свидетельницей, да и сама частенько ловила себя на мысли, что слушает Принца во все уши, не замечая ничего вокруг. Оставалось ставить на то, что матушка в этот день не будет слишком уж внимательна и скептично настроена.

У Морганы ушли ровно сутки, чтобы подвести свою мать к идее устроить этот ужин. Девушка, как и обычно, начала издалека, намеками, а потом чуть ли не открытым текстом оповестила родительницу о том, что «очень бы хотела познакомить ее кое с кем весьма успешным и подающим большие надежды». Миссис Эйвери всегда знала, что ее дочь не водится с кем попало (так уж ее воспитали), поэтому когда Моргана заговорила о чем-то подобном впервые за несколько лет, женщина решила дать этому «кое-кому» шанс. Мори не сказала ни слова о замужестве или чем-либо подобном, но в глазах матушки ясно прочитала эти идеи. Впрочем, ничего против она говорить не стала – так, может, даже лучше, и у Дирка будет больше шансов втереться в доверие к ее матери. В любом случае, цель была достигнута, и вечером того же дня Моргана отправила свою сову к Дирку с короткой заметкой, где указала время, к которому ему следует быть в поместье.

На следующий день в огромном особняке было чуть более шумно, чем обычно – эльфы копошились на кухне и в столовой, накрывая стол на пять персон. Стоило Мори лишь увидеть это, как она закатила глаза – этот придурок очевидно будет ужинать с ними. Настроение у девушки сразу упало, и она, хмурая и злая, вновь поднялась в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Ближе к условленному времени в поместье вернулся Джералд, который, понимающе кивая, выслушал все шипения сестры по поводу наличия «этого старикана» на ужине. Присутствию старшего брата Мори была безумно рада – он знал о всех семейных перипетиях и мог вовремя притормозить ее, если вдруг что-то пойдет не так.

Дирка Эйвери встретила сама, недовольно глядя на общение матери и ее кавалера и скучающе сидящего в гостиной брата. Впрочем, встреча с Принцем значительно подняла ей настроение – с ним всегда было приятно проводить время, даже если в ее унылом поместье. Пропуская волшебника внутрь, Мори получила приветственный поцелуй в щеку и предусмотрительно собранную в качестве подарка корзину с фруктами и вином.

– Спасибо, – улыбнулась девушка, подзывая одного из домовиков, чтобы тот позаботился о подарке и расставил все на столе. – Ну, снова добро пожаловать в дом с призраками, – ухмыляясь, произносит Моргана, принимаясь оглядывать Принца. Тот и правда выглядел отлично – девушка смахивает с плеча парня невидимые пылинки, вновь улыбаясь. – Ты отлично постарался, милый, только придется постараться еще больше, – Моргана кидает быстрый взгляд в сторону гостиной, которая переходила в столовую, где и намечался ужин. Ловя взгляд брата, словно говорящего «тащи своего парня скорее, я не могу уже слушать их болтовню», Эйвери подхватывает Дирка под локоть и не спеша направляется в сторону залы. – Я сделала все возможное, чтобы мама была настроена на знакомство с тобой. Столько удивительных вещей о тебе понарассказывала, ты не представляешь! – Мори говорит приглушенным шепотом, вводя Принца в курс дела. – Только вот без подстав не обошлось. Мать притащила своего поклонника. Какого драккла, вообще? Но, в общем, не реагируй на него особо – он хоть и аристократ высшей пробы, но иногда несет бред. И, пожалуйста, давай без открытой политики? – Выразительно смотрит на Принца Мори, выгибая бровь. – По крайней мере, не за ужином. Или хотя бы после первой бутылки вина.

Входя в гостиную, Моргана нацепляет на лицо самую радостную улыбку из своего арсенала и подводит Дирка ближе к матери и брату. Представляя всех друг другу, Эйвери не удерживается от слегка недовольного тона, когда представляет матушкиного кавалера, но в целом знакомство проходит достаточно гладко. Дирк, как и ожидалось, вежлив, тактичен и обходителен – действительно, кому он может не понравиться? Закончив со светскими расшаркиваниями, вся процессия переносится в столовую, где уже накрыт богатый ужин, а домовики прячутся по углам, чтобы выйти на первый же зов хозяев.