Морриган любит свои смены в морге. Тишина. Покой. Иногда новеньких привозят, но они тоже тихие и культурные. В отличие от жизни в фамильном особняке или доме Барона, где жизнь кипит 24/7. Нет, «смены» там Мори тоже любит, но для нее это две разные жизни. Только в отличие от сборищ светской «элиты», в морге женщина чувствовала себя спокойно и уверенно.
Заступив на смену, О‘Кифф заварила себе травяной чай и сменила «шпильки» на мягкие тапочки в виде головы зомби, накинула на облегающее черное платье медицинский халат и отправилась на обход своей территории. Возможно, стоило приезжать на работу не при полном параде, но избавиться от привычки «bella figura», даже после 15 лет прожитых в глухой Сибири(где полный фешн это пройтись по лесу в валенках, шапке-ушанке и ватнике) – невозможно.
Как только ведьма закончила обход, в морг закатили новенькую. Двое санитар поспешили переложить труп на стол к патологоанатому и ретироваться. Морриган тем временем уже изучала историю болезни. Девушка уже была у них в больнице, только парой этажей выше. И было странно видеть ее здесь после полного выздоровления. Собственно, если бы не этот факт, то лежать бы бедняжке в холодном отсеке, пока родные за ней не придут. А так – необходимо экспертное заключение, что больница тут не причем и вообще сделала все возможное, что бы волшебница ходила на своих двоих еще очень долго.
Женщина снимает мешок с трупа и удивленно смотрит на тело, которое ей привезли. Если бы не пометка о времени смерти, ведьма бы засомневалась в том, что девушка на нее столе – мертвая.
- Ну что ж, красавица, расскажи мне, почему ты даже после смерти такая красивая. Не иначе формалином балуешься, - женщина натягивает на руки перчатки и чувствует себя по меньшей мере чокнутым ученым из какого-нибудь «Франкенштейна».
О‘Кифф засмеялась и разложила на дополнительном небольшом столике малочисленные инструменты и пару баночек для жидкости. Рядом стоит еще один стол. Симфония смерти проста и ненавязчива. Холодный стол, подвал и патологоанатом. Но именно в этом и заключается очарование смерти.
Наступала ее любимая часть – вскрытие. Даже в мире волшебников – это необходимый ритуал. Некоторые заклинания оставляют след лишь внутри тела, но никак не на коже.
Есть что-то завораживающее в этом ритуале. Нож аккуратно ведет свою линию, а под ним, словно цветок раскрываются ткани, сухожилия, сосуды. О‘Кифф делает три аккуратных разреза до грудины, которые соединяются в букву Y. Запуская руку внутрь, под гортань, ведьма жалеет лишь о том, что труп уже остыл.
Мори потом зашьет все по магловски – тонкой кривой иглой, а уже после с помощью зелий скроет разрез. Но это будет не раньше, чем перо закончит строчить за ведьмой заключение.