- ДЖЕЙМС!

Джинни редко повышала голос, не только в собственном доме, но и в собственной жизни. Мастерски отработанный Летучемышиный сглаз и взгляд тяжелее твоих квартальных отчетов вкупе с репутацией строгого, но справедливого "босса" помогали не растрачивать почем зря нервные клетки. На сорок втором году жизни, когда у тебя вовсю подрастает три любимых, но порой совершенно невыносимых оболтуса, нервы вообще становились стратегически важным ресурсом.

В последние годы Джинни искренне волновалась за своих детей, сопереживала им и их победы и неудачи переживала так, будто через это все проходит она сама. Лили и Альбус пока только пробивались во взрослую жизнь через тернии Хогвартса (Джинни, помнящая некоторое дерьмо из светлых времен своего обучения, не понаслышке знала, насколько непросто бывает выжить и занять свое место в школьной иерархии), Джеймс же выпустился из школы месяц назад, и дом Поттеров стремительно начали атаковать почтовые совы с цветастыми открытками с логотипами британских команд.

Квиддичный сезон начинался уже через неделю - по традиции, с отборочных испытаний, в которых именитые команды отбирали "молодняк" из вчерашних выпускников. Капитанов команд и просто звездных игроков Хогвартса на подлете ловили приглашениями персональными - как правило, для прохождения отбора в основные составы. В свое время Джинни, только выпустившаяся из школы, собрала четыре таких письма и смогла выбирать; как правило, редкие селебы хогвартского квиддича получают больше трех пригласительных. За последний месяц Джеймс получил шесть, но до сих пор не ответил ни на одно из них.
Седьмую пригласительную карточку темно-синего цвета доставили сегодня утром.

Джинни вертела в руках аккуратный клочок плотного пергамента с вырисованными на нем перекрещенными камышами и до сих пор не могла поверить своим глазам. Нет, она всегда знала, что Джеймс добьется в жизни многого (и не только благодаря фамилии и связям) - но приглашение пройти отбор в основной состав Паддлмир Юнайтед было чем-то вроде Золотого билета на шоколадную фабрику, но в мире британского квиддича.

- Джеймс! - она ловит его в гостиной и не может сдержать улыбку, а глаза блестят так, как когда Гарри пару месяцев назад  сказал, что они бросают все и уезжают в отпуск на Кубу одни прямо сейчас. - Ты не поверишь, кто хочет тебя к себе.

Она разворачивает карточку лицевой стороной к сыну, чтобы он разглядел фирменную символику одной из лучших команд большого спорта, а затем протягивает приглашение Джеймсу.

- В прошлом году они сменили тренера, и теперь присматривают себе нового загонщика. Это невероятный шанс. - Джинни знает, о чем говорит. Абсолютно все, кто когда-то получал приглашение от Паддлмир Юнайтед, очень быстро достигали успеха в квиддиче. - Ты должен туда пойти.

— Ага. Я не пойду.

Слова Джеймса застывают в голове Джинни и бьют оглушающе по черепу, да так, что в ушах звенит. Или это просто шоковая реакция? Джинни смотрит на сына внимательно и хмурится, старается прочитать его лицо до того, как она вновь начнет говорить. Ей хочется, отчаянно хочется, чтобы прямо сейчас Джеймс вдруг глупо усмехнулся, сощурил глаза до очень отцовских "гусиных лапок", улыбнулся ей так, что от этой улыбки ослепла бы вся комната. Квиддич значил для ее старшего сына так много, что Джинни, впервые поняв, что пятилетний Джеймс тайком крадет отцовскую школьную метлу, чтобы покататься, самолично отговорила Гарри от того, чтобы устраивать мальчику выговор. Вся Магическая Британия гудела о том, как Джеймс Поттер похож на своего отца - чертами лица, темными волосами, улыбкой, даже походкой. Но Джинни знала, что внутри Джеймс походил на нее куда больше, чем на отца. Она могла понять, откуда в нем взялись бунтарские течения и что они означали, но прямо сейчас, видя, как Джеймс равнодушно откладывает конверт с лучшим за лето приглашением, Джинни не могла понять, какого драккла происходит.

- Хорошая шутка, - нет, это была ужасная шутка, и они оба понимают это. Но Джинни безумно хочется верить, что это именно шутка, а не серьезное и взвешенное решение Джеймса просрать его прекрасное безоблачное будущее. Это же Паддлмир Юнайтед! Все британские мальчишки, больные квиддичем, готовы были бы переплыть океан кнопок, чтобы только оказаться на месте ее сына. Ее потрясающе талантливого сына, который заслужил, драккл его дери, свой пропуск в жизнь, о которой мечтал с пяти лет!

- Открывай, я хочу знать время! - Джинни делает вид, что не замечает слона в посудной лавке - пока просто не готова к осознанию, что Джеймс действительно может не пойти на отборочные. Они не так растили старшего сына, чтобы он с самоуверенным видом золотого ребенка раскидывался тем, за что другие были бы готовы убивать и идти по головам. Джеймса с детства учили прагматичности, и Джинни знает - он тоже прекрасно знает, что лучшего пригласительного во взрослую жизнь в Британии просто не существует. Джин всерьез не понимает только, почему конверт до сих пор запечатан и цел. - Да что с тобой такое, Джеймс?

Когда ты заводишь детей, почему-то никто не предупреждает тебя о том, какая часть будет действительно самой сложной.

Когда у Гарри и Джинни появился Джеймс, они перестали спать. Практически совсем. Джинни не соврет, если скажет, что первый год жизни старшего сына она прожила, талантливо балансируя между состояниями автопилота, потому что уставала почти до отключки, и постоянной паники, потому что как в первый раз терялась, когда Джеймс выкидывал фокусы со стихийной детской магией, плакал неизвестно из-за чего или тащил в рот всякую гадость типа песка и подаренных Гермионой деталек Лего. Все говорят, что младенчество - самый сложный период жизни ребенка, но Джинни осознала, что все - лгут, когда Джеймс подрос.

Голова Джинни начала раскалываться, а нервные клетки - вооружаться броней и автоматами, когда шестилетний Джеймс придумал новую фишку: если как бы случайно начать кидать бладжерами в окна злобной соседке и вести войну за уничтоженные попавшие на территорию Фонтейнов игрушки, то жить всем станет еще веселее. Спустя столько времени сложно сказать, с чего началась неприязнь между Теодардом Фонтейном и Гарри Поттером - все привыкли считать, что виной всему были рабочие терки двух смежных отделов. Но Джинни знает: косые взгляды и невербальные проклятия активно посыпались на голову Поттеров, когда Джеймс перешел в режим трудного ребенка.

Подростковые бунтарские выходки Джеймса вновь отучили Джинни спать по ночам - даже на каникулах сложно было сосчитать ночи, которые старший сын гарантированно проводил дома в своей постели. Тогда же, в надежде уменьшить количество ночных побегов, в дом был куплен Альфред - сушенная голова, которую Гарри и Джинни повесили на входную дверь и научили ругаться как бабушка Молли. Это не помогло - Джеймс не только освоил искусство сваливать прыжком через окно на крышу, но и начал бунтовать против шапки. Ужас, секундно застывший на лице Джинни, когда она впервые увидела сына верхом на старом мотоцикле Сириуса, сложно было описать словами. Вся жизнь ее мальчика пронеслась у нее перед глазами, пока Джеймс в воздухе делал бочку и насвистывал мотив новой песни Ведуний.

Ничто из пережитого не было легкой задачей для Джинни Поттер, но оно и в подметки не годилось поистине тревожному осознанию, что, кажется, именно сейчас настало время, когда Джеймса нужно отпустить. И, если честно, Джинни понятия не имела, сможет ли она смотреть, как ее мальчик, ее главная гордость, Джеймс, на успех которого она поставила бы все деньги мира, начинает спускать свою жизнь в унитаз. Джинни понятия не имела, как ему помочь. Джинни понятия не имела, сможет ли помочь вообще.

- Авроры? - Джинни нахмурилась и присела на подлокотник кресла, в котором развалился Джеймс. Сейчас ей казалось, что никогда в жизни еще она так тщательно не выбирала слова. Пойти в авроры? Что за чушь, Джеймс, да какой из тебя аврор? Ты всегда был на две головы выше министерств, больниц и прочей занудной бюрократии. Кончай свой унылый демпинг, соберись, тряпка! - Хорошо, Джеймс, тогда кем ты мечтаешь стать, когда вырастешь?

За шуточным тоном и полушуточным вопросом скрывался совсем не шуточный смысл. И Джинни не верила, отказывалась верить, что он бросает квиддич "потому что надоело".

Отредактировано Ginny Potter (2019-02-09 00:14:22)

Как же ее это достало.
ЭТО.
Джеймс, ее Джеймс смотрит на нее взглядом, как будто лучше всех в мире знает всё обо всем, и сейчас, как предлагается в учебниках Макаренко для хороших родителей, Джинни должна проглотить сказанную им чушь и кивнуть. Выпнуть его в большой мир с его дебильными решениями, чтобы он огреб за них собственной шкурой и в тысячный раз осознал, что мамочка была права. Этот фокус работал всегда, потому что Джеймс учился только на собственных ошибках, как и большинство людей в мире. Этот фокус Джинни не может себя заставить разыграть сейчас, потому что именно это решение изменит жизнь ее сына навсегда, и Джеймс выбирает на редкость неправильно.

После слов про риэлтора из Джинни вырывается громкий скептичный смешок. После слов про стажировку у какой-то Джесс избирательный слух Джинни отрубается вообще. Джеймс переходит все грани, и в таких ситуациях помогают только моральные оплеухи, начинающиеся со слов "Значит так".

- Значит так, Джимбо, - он должен с первых слов знать, насколько проебался, и какое дерьмо ему сейчас придется выслушать. Гарри и Джинни использовали некоторые обращения к детям только если они провинились. Северус - для Ала, дочь - для Лили, Джим или Джимбо - для Джеймса. Джинни медленно поднимается с кресла, и под тяжелым ее взглядом сейчас весь мир становится чуточку меньше, - ты говоришь мне, что вырос, заново каждый год с шести лет. Хочешь быть взрослым? Тогда полезай во взрослые штанишки. Если бы ты действительно мечтал стать кем-то типа риэлтора, а не вот это вот всё в обертке из юношеского идиотизма, я была бы первой, кто тебя поддержит. Или ты думаешь, что я поверю, как ты пошлялся по домам с какой-то старой леди и решил: "О, вот же оно - дело, которым я хочу заниматься ближайшую вечность"? Даже если сейчас ты думаешь, что это так, через месяц нудной работы обслугой ты поймешь, как сильно ошибался, но вот в чем фокус: ты уже не сможешь прийти на порог к Виктору Краму и сказать, что передумал и хотел бы получить назад свое приглашение на отборочные в Паддлмир. Дверь в ту жизнь, которую ты хотел получить с первого дня как стащил из сарая отцовскую метлу, захлопнется перед твоим носом через три дня. И если ты думаешь, что Паддлмир поймет и простит тебя за отказ - ты еще нихрена не понял. Хочешь стать риэлтором и показывать людям дома, пока они смотрят на тебя как на человека второго сорта? Валяй! Ты можешь быть в этом бесконечно хорош, и ты даже доберешься до верхушки. Но пройдет лет десять-пятнадцать, и однажды к тебе придут Ника Крам или этот Вульф, чтобы купить самый крутой пентхаус в Лондоне. И вот тогда ты захочешь провалиться сквозь землю, потому что у них не только будет то, чего ты всегда хотел - они тоже будут смотреть на тебя как на человека второго сорта. Все семь лет ты так упорно работал и многого достиг, Джеймс, не для того, чтобы какие-то менее талантливые идиоты думали, что они лучше тебя. Ты можешь не уважать сейчас никого, но уважай хотя бы себя. Возьми себя в руки и сходи на отбор в чертову команду!

Джинни не хотела бы говорить сыну то, что сказала, но буквально все сегодня складывается не в пользу мира и спокойствия в семье Поттеров. Возможно (очень вероятно), сейчас Джеймс взбрыкнет, но он уже услышал, к чему может привести его решение в будущем, а значит, у него есть три дня на то, чтобы все обдумать.