— Вариантов у нас, на самом деле, не то чтобы много, — говорит Галл, не без удовольствия откладывая все то, чем занимался до появления Скайуокера. Он всегда ненавидел дни, когда ему приходилось просиживать рабочие часы в кабинете за бумагомарательством, и в последние годы, кажется, их количество бессовестно выросло. Совсем уже трёкнулись там в Министерстве со своими формальностями. — Если точнее, то вариант один, но с вариациями. 
 
Он в общем-то с самого начала предсказал Гейлу, что так все и будет, и попытки своими силами протиснуться в систему (пусть даже и получестным методом) — это дохлый номер. Дохлый не потому, что с точки зрения здравого смысла и необходимого уровня логики он не мог бы претендовать на обладание правом существования, нет. Просто для его воплощения пришлось бы загнать одного конкретного аврора, а загнанных авроров... 
 
"...нет, не угадал, не пристреливают," огрызнулся в свое время Галл, когда они только начинали спорить, вывезет ли Скай тему с теоретической физикой или же сдуется. "Потом поговорим." 
 
"Потом" — это сейчас. Но сейчас Селькирку меньше всего хочется шебуршить тему загнанных авроров. Скай сам нашел свой лимит. Как и многие разы до этого. Честь по чести, Галла это каждый раз немного удивляло и далеко не немного радовало. 
 
— Пакет документов мы тебе наколдуем, здесь ничего мудрёного нет. Просто нужно быть очень внимательными. — Галл откидывается в кресле назад и коротким взмахом палочки наводит на столе порядок. — Меня больше беспокоит интервью. 
 
Если бумаги можно украсть или подделать — наука, которая со времён появления такой штуки как документ в корне не менялась, а только совершенствовалась, — то с личным общением придётся повозиться. 
 
— В комиссии, которая предположительно проводила с тобой интервью, было три человека. Четыре, если считать разницу в составах специалистов, — говорит Галл, внимательно глядя на своего подопечного и убеждаясь в правильности решения ультимативно отправить его домой отсыпаться после встречи. — Интервью было три. И, в качестве вишенки на торте, в двух случаях из трёх присутствовал наш объект наблюдения. 
 
Это не то чтобы сложность, на самом деле. Но к потенциальным рискам в их деле стоило относиться даже серьёзнее, чем к фактическим. 
 
— Ты уже придумал себе легенду? 

— Будет смешно, если я помогу ему доказать, что магия существует не только теоретически.

После этой фразы Галл одаривает Скайуокера взглядом, который трудно вообще как-либо интерпретировать. "Задумчивый", наверное, будет одним из ближайших значений, не вполне, впрочем, отражающим действительность.

Высказывание ему не нравится, но Селькирк его никак не комментирует.

- Уже что-то, - говорит он, возвращая дискуссию в предыдущее, конструктивное, русло. - В целом пока звучит логично. Самая дельная мысль пока - это твой выбор программы. Ну и то, что тебе есть у кого поучиться, благослови Мерлин твоих родственниц. Магистр философии в области научных вычислений, говоришь…

Галл подзывает к себе палочкой одну из стопок пергамента и просматривает содержимое, загибая края. Нужный документ он вытягивает откуда-то из-под самого низа.

— Доктор Эльжбета Карпинска, самый вероятный кандидат в твои супервайзеры исходя из направления обучения. Тебе ее скорее всего и посоветуют. Не отказывайся сразу, скажи, что хочешь поподробнее изучить список предлагаемых исследований. Там у большей части преподавательского состава больное самолюбие, а создать проблем студенту они могут и на ровном месте.

Он выбрал ещё четыре файла и сдвинул те на край стола.

— Профайлы комиссии, можешь ознакомиться, когда мы закончим. Хотя про Симана мы знаем уже больше, чем там понаписано...

Тасгалл тяжело вздыхает. В глаза б он не видел эту писанину про "теоретическую магию", в которую он со Скаем пытался воткнуть без какого-либо успеха со своей стороны. Одна надежда: что Скай подтянет физику и сможет все-таки выяснить, какой процент правды к ереси содержится в исследовании этого маггла.

— …и при этом все еще недостаточно. Мне не нравится, что мы точно не можем сказать ничего о его осведомленности и степени вовлеченности в дела ласточек. Только спекулировать, — он стучит пальцами по столу. — Самое мерзкое — это если осведомленность и вовлечённость у нас выйдут в разных пропорциях.

Галл снова какое-то время просто смотрит на Ская, ничего не говоря. Иногда он забывает, что сквозное зрение в их случает работает в обе стороны: годы совместной работы — практически проживания в чужих карманах, как говорится, — сделали свое дело. Он видит, как сильно Гейл устал, и может прикинуть, сколько времени он устраивал себе принудительную депривацию сна, а Гейл в свою очередь… ну. Он точно видит, что Тасгалл погряз в беспокойстве по поводу дела.

Оно далеко не самое сложное из того, что им приходилось проворачивать, но слишком щекотливая ситуация и слишком много вариантов того, что может пойти не так. И если потом это долетит до Поттера не в том виде, в котором он планирует это преподнести, и, не дай Мерлин, раньше времени…

Нет, об этом лучше вообще не думать. Они ведь даже толком не начали.

- Меня, ради разнообразия, на этот раз тревожит очень многое, - наконец говорит Галл, садясь прямее. - Что Симан недостаточно Доктор Зло, и что ласточки попытаются от него избавиться. Например, когда он перестанет быть полезным. Или когда почувствуют угрозу "утечки" информации с его стороны. А еще что он достаточно Доктор Зло, чтобы прикинуться дурачком и обвести тебя вокруг пальца. Чем не вариант, а?

Скай умный, конечно, этого у него не отнять. Селькирк им очень гордится, только виду старается не подавать — а то зазнается (но на самом деле нет). Но предполагать, что Скай будет самым умным человеком в комнате — это стратегия не самых острых ножей в ящике. Она губительна для здравых суждений и во все стороны опасна. Ты никогда не угадаешь, кто окажется хитрее и сообразительнее. И хорошо, если это будет не самый решающий момент.

— Допустим. Допустим ты получил Симана в качестве супервайзера. У тебя будет больше времени понять, что он за человек, и так далее и тому подобное. Я хочу знать, что ты планируешь делать, если все зайдет слишком далеко. Как в сценарии с ласточками, решившими заклевать своего ученого. Пока что это один из самых экстремальных вариантов.

Галл слушает выкладку Ская и никак не комментирует. Ну а что он может на это сказать? “Типичный Скайуокер” — так и просится на язык, но это не та фраза, которую он смог бы выговорить как похвалу вместо лингвистического эквивалента закатывания глаз. Даже если бы и имел ее в виду.

А он бы имел в виду именно ее. С учетом всех доступных и прочих неизвестных переменных, Скай уже заранее готов поступить правильно (типичный Скайуокер, а?). Потому что прежде всего Скай — хороший человек. Скай порядочный. Селькирк сам себя порядочным никогда не считал, но случайных жертв не жаловал, особенно если их можно было избежать, слегка изменив поведенческий маршрут.

Кем и каким бы этот Чарльз Симан ни оказался, а ему очень повезло, что за его дело взялся Гейл. Одной оксбриджской профессорской шкуркой целее. И сомневаться в этом не приходилось.

На вопрос Галл только неопределенно пожимает плечами: он нашел всего один доступный вариант, отвечающий их многочисленным запросам.

— Я тебя выгоню в условно бессрочный отпуск, — говорит он, кладя локти на стол и соединяя кончики пальцев. — Со скандалом. В этот раз ты зашел слишком далеко, и моему терпению пришел бесславный конец. Я потеряю лучшего, хоть и не самого дисциплинированного, сотрудника, после чего поплачусь в корсет Теодарду. Министерские коридоры разнесут печальную повесть по всем пыльным министерским углам, и мне целую неделю не будут присылать чертовы кричалки. Через неделю Теодард зайдет разок, если наскребет время, и попробует исподтишка проверить жетон трезвости. Потом все вернется на круги своя. Про твое отсутствие еще долго не станут спрашивать напрямую, и нам даже делать для это, по сути, ничего не нужно.

Со всех сторон беспроигрышный вариант.