ЧАРЛЬЗ ЛОУРЕНС СИМАН
Charles Lawrence Seaman

ИМУЩЕСТВО
Волшебная палочка: ха-ха, что
Средство передвижения: метро и кэб
Артефакты: докторская диссертация по квантовой механике на тему энтропии; премия Вольфа в области физики
Домашние животные: пес Джоуль (метис бобтейла) и пегий королевский питон Ампер

ИСТОРИЯ
Родители: Майкл Симан и Делия Симан (née Голдберг)
Бабушка: Ребекка Голдберг

Как истинный кокни, Чарльз родился в пределах пары миль от церкви Сент-Мэри-ле-Боу, как настоящий еврей, пережил не очень пышное, но все-таки незабываемое празднование бар-мицвы, и, как порядочный англичанин, старался смотреть с уважением на букву закона и любить домашних животных.

У Чарльза Лоуренса Симана кроме красивого имени с детства не было ничего. Если подумать, то красоты как раз особенно не хватало... Его отношения с родителями никогда не были сложными по той простой причине, что несуществующие вещи сложными быть не могут. Нет, Майкла и Делию определенно нельзя было назвать плохими людьми, но у них всегда находились вещи куда более интересные (или необходимые), чем их собственный сын. Его воспитанием занималась умеренно религиозная бабушка, дочь немецких иммигрантов, успевших в тридцатые годы прошлого века перебраться в Великобританию трудами Ялмара Шахта. По ее словам, Майкл Симан был человек исключительно и во все стороны негодный; про дочь же она предпочитала не говорить вовсе. И если относиться плохо к собственной матери у Чипа не получалось никогда, то про себя он очень рано решил, что ни за что не хочет стать похожим на собственного отца.

Чтобы не дай Б-г не допустить такую оплошность, Чарльз начал впахивать. Хваткой бульдога вцепился зубами в естественные науки и побежал навстречу светлому будущему. А по пути встретил Мардж.

Марджори Беккери стала той недостающей красотой в его жизни. Без памяти влюбленные подростки проводили вместе все свое свободное время, которое у Чарльза в последние пару лет было расписано по минутам: такова цена мечты поступить в один из самых лучших университетов мира. Но, как и многие другие отношения вида дружба-любовь в этом возрасте, закончилось все случайной беременностью. Им обоим по шестнадцать лет: Мардж, преисполненная решимости, и Чип, поступивший на следующий год в Кембридж по престижному гранту, лишенный ее совсем. Он боялся сломать все, что так долго выстраивал, гораздо больше, чем ненавидел себя в момент, когда говорил Марджори, что к ребенку в своей жизни просто не готов.

Немного успокоившись, он, сидя в поезде, покидающем Лондон, более здраво рассудил, что хоть чем-то помогать его обязывают и совесть, и здравый смысл.

В Кембридже Чипу пришлось столкнуться лицом к лицу с печальной действительностю: зарплата профессора, даже штатного, уровень жизни университетского города (и, тем более, Лондона) не вывозила. Не вывезла бы она в перспективе и молодую семью, но до какой-никакой зарплаты еще было порядком лет. Терзаемый целым букетом противоречивых чувств, Чарльз нанес Мардж и маленькому Энджелу визит, чтобы очертить масштаб проблемы. Возможно, он придумал ее сам, но были вещи, которые он все еще не готов был менять. Даже ради того, чтобы гордо и по праву зваться отцом.
— Нам хорошо без тебя, — сказала тогда Мардж, и это решило для Чипа все, одновременно снимая с плеч тяжкий груз и отсекая от сердца объемный кусок: он так не хотел быть похожим на Майкла, и вот, по сути, сделал со своей жизнью — со своим сыном — то же самое.

Несмотря на все финансовые сложности вопроса, Чип, пораскинув мозгами, выделил часть своего дохода, которую делил ровно пополам и отправлял Марджори с сыном и бабушке. Ему самому по первое время практически ничего не доставалось, но по крайней мере это помогало спать по ночам.

Студенческая жизнь в Кембридже, хоть и не отличалась особым разнообразием, чуть больше походила на полную чашу, чем то, что она из себя представляла до университета. Семинары, лекции, новые знания, которые заглатывались с жадностью голодного тасманского дьявола, знаменитые «Огни рампы» и традиционная гребля, — там было все, чтобы заполнить собой ту пустоту, которую создали разлука с любимой родственницей, а также трусливая неспособность взять на себя ответственность и отказаться от своей жизни ради другой.

Первая встреча Чипа с магией произошла где-то в этот период: в квартире бабушки во время его очередного визита мощным всплеском энергии выбило пробки. Разумеется, то, что всему виной магия, Чарльз так и не узнал, но с восстановлением функциональности проводки промучился до самого своего отъезда.

К сожалению — или к счастью? — одним разом квартирный блэкаут не ограничился.

— Что поделать, район такой, — разводили руками соседи, но Чипа такое объяснение методично гибнущей домашней электроутвари не удовлетворило. Ученый он или где? Если есть проблема, то есть и причина, и он вознамерился выяснить, что, черт возьми, происходит.

Чтобы заметить паттерн и произвести хоть какие-то измерения понадобились годы бесцельных (по мнению бабули) манипуляций с подручными и не очень средствами, но результат (уже по мнению Чипа) того стоил: ему удалось зафиксировать и проследить автономные энергетические потоки (AEFs), которые никаких видимых источников происхождения не имели, но и не могли просто так возникнуть из ниоткуда, согласно известным законам термодинамики. Что делать с полученной информацией, Чарльз не знал.

А впрочем…

После окончания магистратуры Симан работал тьютором при Лабораториях Кавендиша, пока не защитил докторскую диссертацию и не был включен в штат. Мысли о AEFs все еще не давали ему покоя, хотя объяснение им наверняка не представляло из себя восьмое чудо света. У подобных феноменов оно, как правило, было самым что ни на есть тривиальным. Однако развивать пусть и абсолютно фантастическую теорию на досуге никто ему помешать не мог. Так на свет появилось исследование с ироничным названием "О теоретической магии", раскладывающее по метафизическим полкам чисто абстрактный феномен. Работа получила широкий резонанс в научных кругах и шквал критики от коллег по цеху, но никто из них не смог поспорить с тем, что аргументы со всех сторон подкованы и подоткнуты — не ковырнуть. Премию Вольфа она Чарльзу, конечно, не принесла (это сделали заслуги в исследовании энтропии), а вот Бенджамина Саусворта почему-то заинтересовала.

В конце 2026 года Чарльз получил предложение присоединиться в качестве приглашенного специалиста к научному офису Министерства предпринимательства, инноваций и ремесел, а именно стать супервайзером некоторых проектов лаборатории экспериментальной физики. Отказываться от такой возможности было не с руки, поэтому Чип согласился и с энтузиазмом взялся за дело, так и не поняв объяснения, почему работу предложили именно ему. Если честно, он не особо горел желанием лишний раз вдаваться в такие мелочи.

Об общей картине деятельности эстражистов, с кем связаны его исследования, курируемые Саусвортом, Чарльз имеет представление весьма посредственное. Но что касается разрозненных деталей, включающих в себя степень вовлеченности нынешнего правительства…
Идет 2027 год, а он все еще понятия не имеет, как опасно ходить по улицам одному с такими знаниями в голове.

СПОСОБНОСТИ И УМЕНИЯ
■ Физика физика физика ФИЗИКА. Это единственная сфера, где Чип чувствует себя не то что рыбой в воде — владычицей морской.

■ Сильные руки — результат занятий академической греблей, ставшей славной спортивной традицией студентов Оксбриджа. В бараний рог вряд ли кого-нибудь скрутит, но и с кошельком-или-жизнью расстанется не сразу.

■ Умеет играть на клавишных на уровне человека, закончившего музыкальную школу и очень старавшегося не быть отлупленным нотами. В роли музыкальной школы — родная бабушка, что ни час причитающая, что руки у Чарльза растут не оттуда, и вообще, он позорит какого-то безымянного прапрадеда, великого композитора и пианиста.
tl;dr — хорошо играет на фортепьяно, но немного на манер того, как Джек Керуак водит машину.

■ Знает немецкий язык. Постаралась все та же бабушка, хотя в какой-то момент даже она сдалась. По-настоящему въехал только когда начал общаться с коллегой-немкой, подогнавшей ему несколько немецкоязычных исследований на тему энтропии. Разговаривает с ужасным британским акцентом.

■ Обладатель природной наблюдательностью, крайне (иногда даже чересчур) внимателен к деталям.

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ
Экстремально плохо разбирается в политике, но в общем-то обеими руками за всяческие культурные и ‘зеленые’ инициативы.

ИГРОВЫЕ АМБИЦИИ
Открыть для себя дивный новый мир, постараться привести отношения с сыном к комфортному для обоих эквилибриуму, объяснить магию посредством физики, каждый день засыпать в объятиях любимого волшебника, чтобы утром быть разбуженным ароматом его радужного кофе.