Если маман когда-нибудь узнает, она его убьет. С другой стороны, он уже вполне себе совершеннолетний, так что имеет право делать все, что захочет, если это законно. Проблема, конечно, заключалась в том, что это было не совсем законно, но Джинни он об этом не сказал. Джеймс оставил записку на кухонном столе: "Уехал погостить к Брэйди, вернусь через неделю. Не шли сов, его родственники психанут, они магглы. Люблю, целую, твой любимый сын". Вот, с точки зрения матери ничего незаконного он не совершал, так что все в порядке.
Вряд ли пересекать границы по меньшей мере семи стран на летающем мотоцикле под мантией невидимкой было особо легально. Но Джеймс Поттер всегда был известен своими импульсивными решениями. Особенно в отношении Ники Крам. Особенно в отношении Ники Крам, берущей его на слабо. Разузнать, что она в России было легко, конкретизировать местоположение - сложнее, но Джеймс не был бы Джеймсом, если б не смог. Собрать пирожки в рюкзак, заполнить бензином мини-канистру с заклятьем незримого расширения, подаренную дедулей на день рождения, побросать в рюкзак вещи и свинтить именно в тот момент дня, когда отец с матерью на работе, а Альбус с Лили... а черт знает, где Альбус с Лили, главное, что не дома. Проще простого.
Поттер все рассчитал. Полторы тысячи миль перелета, двенадцать с половиной часов. С одной остановкой это как квиддичный матч по сложности выше среднего. Он же собирается в профессиональный квиддич, вот и потестит свои способности продержаться в воздухе больше пяти часов за раз. Тем более это более лайтовая версия, потому что, признаться, байк удобнее метлы.
Спустя три часа полета, Джеймс отсидел жопу.
Несмотря на середину июля и плавящую жару на земле, в воздухе на скорости 125 миль в час, было, как бы это так выразиться, слегка прохладно. Нет, пиздец как холодно. Каждые минут сорок приходилось притормаживать и обновлять рассеивающиеся согревающие чары. Спасибо, что можно пользоваться палочкой вне Хогвартса. Над Берлином вообще пошел дождь, и вместе с согревающим надо было наложить импервиус, а вместе они держались не так уж и долго. Мантия постоянно норовила соскользнуть, и Поттер десять раз подумал, что пора бы уломать дедулю помочь ему исправить барахлящие дезиллюминационные чары на байке. Лететь днем было бы приятнее и не так холодно. Наверное.
На обочине какого-то леса неподалеку от Варшавы после 7,5-часового перелета, Джеймс вгрызался в припасенный пирожок и думал, какого хера он вообще в это ввязался? Что и кому он пытался доказать? Ладно, может быть посмотреть на лицо Крам, когда он объявится на пороге, будет того стоить. Но зачем ему вообще смотреть на это лицо? В школе еще насмотрится. Он вообще видел их с Дурслем пару недель назад, и тогда он развернулся и уехал обратно. А сейчас осознанно сел на байк и снова поехал в сторону Вероники нахера? Теперь, когда спина затекла, задница ныла, плечи болели, а голова горела, возвращаться было поздно. Джеймс заправил байк, накинул мантию и снова поднялся в воздух, чтобы еще пять часов лететь до Москвы. Зато сейчас он знал наверняка, что в будущем сложным ему покажется только тот матч, в котором ему придется играть, как минимум, двое суток. И пусть только Паддлмир попробует после этого не прислать ему приглашение в ту же секунду, как он выпустится из школы.
В пять утра Джеймс припарковал байк у какой-то гостиницы в Москве и, выглядя скорее как небритый бомжеватый, слегка хромающий подросток, отправился на ресепшен.
- Здравствуйте, сообщите пожалуйста одной из ваших постояльцев, Веронике Крам, что Джеймс прибыл. Он улыбается девушке за стойкой улыбкой "я заебался как пиздец, позвони уже в блядский номер и скажи Нике, что я здесь". Девушка, наверное, его пожалела. Или в пять утра ей тоже было не до разборок с привлечением охраны. Поэтому она попросила его подождать на диванчике, пока она связывается с мисс Крам. Поттер даже не забыл ее поблагодарить, хотя что соображать, что стоять на ногах уже было тяжеловато. Диванчик встретил его мягкими кожаными объятьями, Джеймс откинул голову на спинку и закрыл глаза.
х4 
х1 
х3
