Находясь на южном побережье Франции хотелось бы рассуждать о легком бризе, загорелых телах и теплом солнце. На деле же декабрьская погода никак не располагала к подобным рассуждениям, единственным приятным элементом сегодняшнего дня был Дориан, идущий рядом.
Дориан, собирающийся познакомить меня со своей le maman. Может я даже чувствую волнение на этот счет, самую каплю волнения, вполне объяснимую в подобной ситуации. Никто прежде не знакомил меня с родителями, никогда и ни с кем прежде не было всё настолько серьезно. В любом случае опасения напрасны, я не могу не понравиться.
Как не могу не смотреть на Дориана, такого беспечного сейчас, такого свободного. Словно кусочек паззла встал на место – Дориан и мир вокруг него. Соленый воздух с моря, побережье Франции, как с открытки, даже промозглый ветер не портит картину. Мир Дориана, доселе мне незнакомый его мир.
И собаки его матери, которые так бесцеремонно на нас выскочили. Глупые шавки, я почти незаметно отступаю назад, и даже чувствую, как этот волшебный морок спокойствия ненадолго спадает, и так же быстро возвращается, когда приходит ослепительная Габриэль. И я почти сомневаюсь в реальности происходящего. Всё вокруг слишком идеальное, слишком красивое. Не настоящая жизнь, а кусочек чьего-то сна. И когда Габриэль что-то говорит то на ломаном английском, то на французком, я понимаю её, но не спешу вступать в диалог. Все вежливые реплики и рассказы про то, кто я такой откладываются на некоторое время. И хорошо, и это то, что нужно. Позже, всё позже. Мне сейчас важнее увидеть мир Дориана изнутри. Конечно, я всегда могу залезть в его голову, это же так просто. И тем ценнее, что он сейчас сам, абсолютно добровольно, показывает мне сокрытую от других часть себя. Такую идеальную, что я невольно завидую сам себе. Я определенно сделал хороший выбор.
И вновь и вновь ощущаю правильность своего выбора, когда оказываюсь наедине с Дорианом в его комнате. Есть в этом что-то возбуждающее, заставляющее кровь вскипать. Я знаю, что совсем близко его мать, что в любой момент она может позвать нас на ужин, может даже зайти в дверь. Но вид Делакура в его старой комнате почти пьянит, заставляет думать об очень не хороших вещах. Или очень хороших вещах, это как посмотреть. Я даже вспоминаю один свой сон. Незадолго до этой поездки мне снилось, что мы с Дорианом трахаемся прямо на кровати его матушки, я не то, чтобы пророк, но как знать, может быть это был вещий сон.
И Дориан словно сам подначивает меня, оставляя влажную дорожку на моей щеке. Ну что ж, он первый начал, если что я тут совсем не при чем.
Я подхожу к нему ближе, ещё ближе. Дориан очень удобно устроился рядом со столом, и мне остается только немного его приподнять, чтобы посадить на стол.
- Надеюсь в этой комнате хорошая звукоизоляция? – шепчу, склонившись над его ухом. Такая простая реплика, но от собственных слов у меня бегут мурашки по телу. Не знаю, что с воздухом в этом месте, но я чувствую себя удивительно свободным и живым, даже игривым, чтобы не значило это слово в контексте меня самого.
И в голову приходит какая-то абсолютно идиотская затея. Я легко, почти невесомо целую Дориана, и отстраняюсь, чтобы даже без музыки начать покачивать бедрами, медленно снимая мантию. Агильберт Фонтейн танцующий стриптиз. Расскажи про это кому-то в Лондоне – в жизни бы не поверили. Но никому и не нужно про это знать. Только Дориану, к которому всё так же в танце я вновь подхожу и начинаю расстегивать его мантию. И снова целую, проводя влажным языком по его губам, заставляя его подчиниться моему поцелую. Даже без слов говоря всё, что ему нужно сейчас обо мне знать. О нас знать.

Отредактировано Agilbert Fontaine II (2019-04-19 01:29:58)