С палочкой или без - готовил Тони право лучше, чем колдовал. И вязал тоже лучше, чем колдовал. Школа приняла его вполне ласково, приютила, поигралась и выпустила в свет - со знаниями, но без особой силы и глубины. Не вина учителей. Больше все-таки вина Тони - лень не сильно мешает, если есть талант, но у него и таланта долго не находилось. Да и не факт, что было, чему найтись. Все, что Тони умеет, он списывает на упорство. Мучайся-мучайся, да выйдет что-нибудь неплохое. Съедобное даже. Выйдет или торт, или зефир, или шоколадная зебра, которую почти наверняка оживит Винни.

Такое дело. Тони больше готовит, а Винни пудрит то, что получится, осыпает магической искрой-крошкой, вкладывает огонек в сахар и свет в глазурь, и тогда получается не просто сладко, но волшебно. Красота пробуждает голод - и обычный, простой, и голод, требующий кормления эстетикой, чем-то тонким, волнующим. Винни - чаровница, и танцует она кадриль по ирисковым полям, холмам с овсяным печеньем. Она вдыхает жизнь, и даже есть потом такое жалко, хотя шоколадные шахматы боли не чувствуют, и глаза у них все-таки очень тусклые, не как у всего другого, что дышит. Но творения Винни гарцуют, летают, чешуйки медовых ящериц блестят искусственной позолотой, они ползут, извиваясь и переплетаясь между собой, вьют гнезда из мармеладной вермишели. Такое есть жалко, но Тони и не ест - он смотрит с интересом и видит в созданной чужими руками красоте будущее. Не большое, но хорошее, в таком можно найти песни Франции, если слушать чутко. В каждой песне есть что-то небесное.

То, что оживляет Фаулз, ведет себя тише и скромнее. То, что оживляет Фаулз, повторяется в движениях, замирает и иногда сбегает. Оно тоже волшебное, но не такое настоящее и славное, как у Винни - своих лягушек, собак и кроликов Тони не бывает жалко, даже когда они упрыгивают с тарелки и тают под солнцем, превращаясь в липкую шоколадную лужу на столике. Тони не знает, как заставить мармеладное, кремовое и ванильное слушаться. Для начала, он даже не знает, есть ли у сладостей уши. Овцы из сахарной ваты на него почти не реагируют, и им приходится строить загон из леденцовых тросточек. Винни бы сделала для них пастушку с большой шляпой и шальной австралийской овчаркой. Тони может испечь пастушку, но не сможет заставить ее пасти, и поэтому строит заборчики и нарезает тонкими полосочками зеленые мармеладки - как трава, но лучше. Тогда овечки остаются на месте. Тони сейчас не до них.

Он перевязывает воротца лентой и косится на дверной колокольчик. На колокольчике вдвоем мостятся попугаи-неразлучники с малиновой начинкой. Трутся друг о друга клювами и размазывают крем, что лежит тонким слоем. Они не должны сидеть на колокольчике - Тони крепит последний листочек на торт в виде маленького тропического дерева, заросшего цветами. На верхушке его свито гнездо, но гнезда неразлучникам не по душе - они перелетают со шкафчика на шкафчик, подальше от Тони, издеваются и трясут цветными хвостами. Вредничают. Если сладость вообще может вредничать. Тони в сомнениях. Он бы сделал новых - да вот только малина кончилась. В торте вся начинка малиновая, а Антонио не извращенец, чтобы лепить на малиновый торт попугаев с яблочным джемом или синиц со вкусом голубики.

Это издевательство над кондитерской культурой.

Тони протягивает руку, но неразлучники кидаются от него прочь. Полет их кончается быстро, и бисквитные птицы превращаются в две кляксы на оконном стекле. Настоящие Ромео и Джульетта от мира тортов. А малиновый джем отдаленно напоминает кровь, и Тони с грустью смотрит, как он капает с окна на чистый пол. Дело обычное, на самом деле - каждый день кто-нибудь особо ретивый падает со стола раньше, чем его съедят. Убираться Тони не лень, а вот птиц - жалко. Не для того он их делал.

Деревце маленькое, и листья шелестят, хотя никакого ветра нет. Тони теперь не знает даже, что с ним делать - с гнездом, но без неразлучников оно выглядит потерянным. Тоскливо как-то. Тони не хочется, чтобы дерево стояло несколько дней на прилавке в ожидании новых крыльев. Вообще плохо, когда торт долго стоит - теряет вкус и чахнет. С кремовыми в этом плане особенная беда. Слишком быстро теряют форму.

Тони отводит взгляд от джема, размазанного по стеклу, и открывает дверь. Он не особо наблюдателен, если дело касается окружения, а не человеческих чувств, но девчушку с такой живой мимикой сложно не заметить. Она смотрит во все глаза и кружит вокруг Шугарплама, как встрепанный воробей. Чувствует Тони какое-то душевное тепло к таким похожих на детей взрослым. Ему даже думается, что она никогда не видела живых сладостей, но это маловероятно - в детстве слишком многие покупают шоколадных лягушек.

- Привет. Зайдешь? - предлагает Тони мягко. Так, чтобы не спугнуть.

Отредактировано Antonio Faulz (2019-05-21 10:44:52)