Чем ближе был конец месяца, тем чаще Сэйнт приходилось посреди ночи тащиться за стаканом воды, потому что эта чертова улица снилась ему теперь по нескольку раз за ночь. Пафос, привыкший к тому, что обычно ощущает больше среднестатистического волшебника, выпадал в осадок, потому что теперь ощущения и тревожность становились всепоглощающими. Даже миссис Хэйзел на днях заметила, что он какой-то бледный, а миссис Хэйзел обычно заботилась только о своей шишуге Госпоже.

С мыслью о том, что ЧТО-ТО наверняка случится, Сэйнт уже свыкся. Более того, он сделал то, чего не мог себе представить даже в своих самых смелых фантазиях (а фантазия у Пафоса ого-го), - обратился к властям. Сидеть напротив Гарри Поттера и серьезно объяснять ему, что ему тут видите ли приснилось,  было своего рода сюрреализмом. Мистер Поттер, вероятно, от того, что несколько раз они пожимали друг другу руку на разных мероприятиях, сразу за дверь его не выставил. 

Даже после того, как Гарри заверил его, что воспринимает все всерьез, у Сэйнта все еще зудело. Он знал, что есть некая группировка, даже если в газете о ней не писали. Точно знал. Знал, что если он сосредоточится и аппарирует, то его притянет к ним. Не знал только, на кой черт оно ему сдалось и почему в этот раз не получается отсидеться у своего бассейна. Порывами социальной ответственности Пафос особо не страдал, особенно ставящими под угрозу его существование, а тут. Что-то явно пошло не так.

Особенно когда Сэйнт психанул и все-таки аппарировал. И оказался на какой-то улице рядом с каким-то парнишей. И со стойким ощущением, что он как раз там, где надо. Что он собирался делать дальше, Пафос как-то не очень хорошо продумал.

- Хэй - Сэйнт расплылся в своей улыбке "да, я знаменитость, только не верещи на всю улицу". - Думаю, ты меня знаешь, но - Сэйнт. Хочешь пойти выпить чашку чая? - звучало ужасно невправдоподобно. - Я не пытаюсь тебя снять, если что. Слышал тут собираются эээ... эстражисты. Я бы поболтал с одним.