Джеймс редко получал новости, которые могли бы вызвать потрясение. Он получал такие новости приблизительно никогда. Он узнавал о проигрышах команд, на которые ставил. О смерти клиентов. О том, что что-то не выгорело. О том, что его полгода окручивала ведьма. О том, что кто-то из дальних родственников заболел драконьей оспой (слухи), да много о чем.
Я уезжаю в Америку с Вульфом.
Много о чем, но никогда не было такого, чтобы очень долгие пару секунд он ощущал полную, уничтожающую беспомощность. До сегодняшнего дня, когда в его дверь постучал Алекс и сообщил, что квартира Ники взлетела на воздух. Поттер даже не дослушал до конца, кажется. Есть вероятность, что он аппарировал на место происшествия в тех джинсах, что случайно успел натянуть до того, как открыл дверь, и в старой домашней майке с застиранным логотипом ведуний и дырочкой на плече. И он не мог сказать наверняка, закрыл ли вообще дверь, оставив Крама на пороге.

На месте копошились хит-визарды, от которых Джеймс узнал, что из трупов здесь только злосчастный попугай, которого Поттер и так терпеть не мог. В другой ситуации, он может даже порадовался бы этой безвременной кончине. Но сегодня он, поежившись на осеннем ветру, аппарировал прямо к Министерству. На этаже отдела магического правопорядка Джеймса не знали только новички. В свое время, он таки уломал отца взять его с собой на работу и не раз. Забывая кивать знакомым на ходу, Джеймс влетел в кабинет главы аврората и добился таки от уставшего уже с самого утра Гарри контакта с штаб-квартирой хит-визардов и инфы о том, что Вероника на допросе. На допросе блять!
Поттер был зол, но не настолько, чтобы начать курить прямо в кабинете отца. К тому же Гарри помог ему, когда Джеймс был готов поставить на уши весь этаж. Он выбил себе право сидеть в штаб-квартире и ждать окончания допроса. Ловить на себе сочувствующие и "он просто зажравшийся сынишка властей" взгляды, ему было насрать. Он периодически нервно дергал ногой, когда задумывался, и жалел, что курить здесь нельзя.
Крам он увидел, наверное, спустя сотню лет. Заебанная, но целая, и как-то сразу отлегло. Джеймс враждебно зыркнул на выходящего за ней хит-визарда - Камски, как ему сказали, - и, проигнориров его протесты оттащил Нику в сторону местной кухонки, на которой блюстители правопорядка обычно жрали свои пончики. На них смотрели, но ему все ещё было похер.

Всего пятнадцать минут, в течение которых он преимущественно прижимал её к себе и тихо говорил, что они со всем разберутся, но идти сейчас надо к Дурслю. Он уже успел об этом хорошенечко подумать. 15 минут разговора особой погоды не сделали, Нику все ещё хотелось завернуть в свою куртку, которой не было, и забрать с собой. Только вот его собственная гостевая сейчас была не безопасней пепелища с трупом попугая, поэтому к Уэйду - человеку, которому он бы доверил и свою жизнь.

Проще от этого не стало. Ещё пара часов в штабе особых плодов не принесла, они и сами ничего не знали. Отец в итоге кинул в него своим плащом, посоветовал идти домой и пообещал сообщить, если сам что-нибудь узнает. Разумеется, он сказал это просто, чтобы Джеймс свалил с горизонта хотя бы на сегодня. Джеймс и свалил.

Добросовестно заполнив пепельницу окурками, он прибухнул ровно настолько, чтобы оставаться в здравом уме, перестать мерять шагами пентхаус и порываться аппарировать к Дурслю. В уме то он остался, но вот заснуть не получалось. Расследование в собственной голове добралось до тех чуваков, которые приходили к нему неделю назад, и он от души пожелал сорваться в ночь и зарыть в ближайшем лесу каждого. Подозревал он, собственно, каждого второго в принципе. Приступ паранойи прогрессировал настолько, что даже самому Поттеру стало не по себе от своей же мнительности. Он ворочался с боку на бок, серьёзно раздумывая о том, что пора ебануть зелья сна без сновидений, когда раздался стук в дверь. Джеймс снова натягивал ту же майку и думал, что ничего хорошего посреди ночи ему сообщить не могли. Усмехнулся сам себе, когда поймал себя на мысли о тикающей коробке, оставленной на пороге.

На пороге все же была бомба, но не та, которой он ожидал. Ника здесь, и это блять просто охренеть, потому что теперь он не то чтобы не хочет, он боится отпускать ее даже к Дурслю. А потом она просто целует его, и нет никаких фейерверков в голове, ничего подобного, просто осознание, что да, так оно и должно было быть. Уже давно. Поттер за талию затаскивает её за собой в квартиру, мановением руки захлопывает дверь и прижимает к тумбочке, на которой звякают ключи и ещё какое-то барахло в чашечке.

- У Уэйда настолько неудобный диван?

Джеймс ухмыляется куда-то за ухом в волосы Ники и целует там же. Похер даже если они взорвутся сейчас вместе, вообще очень похер. Он наступает на сброшенную на пол майку.

Он раскачивает восторженно вопящую Лили на летних качелях, привязанных к ветке дуба на их дворе, и хмуро наблюдает за бодро рассекающей на метле соседкой из дома напротив. Он уверен на все сто, что она делает это специально, чтобы привлечь его внимание, показать, кто главный на районе, выпендриться. Ему было шесть, он не мог сказать наверняка. Зато точно знал, что Альбусу нельзя есть муравьев с дерева с таким сосредоточенным видом. - Брось их, Ал- как можно серьезней говорит Джеймс. - Нам пора обедать. Он деловито берет за руки его вместе с протестующей сестрой и тащит в дом. Всем своим видом показывает, какой он взрослый, важный и вообще, не до всяких ему метел. Кто самый взрослый, тот и главный на районе, ясно? Ровно через три дня он показывает задницу Нике Крам. Потому что быть взрослым и важным каждый день - скучно, и он тоже умеет выпендриваться и привлекать к себе внимание.

Джеймсу кажется, что он самый азартный человек в свои то двенадцать. Он всегда готов стартануть на слабо, он уверен в себе и своей правоте на триста процентов. Он уверен, что Крам бросает ему вызов каждым своим словом, каждым действием. И он его принимает. И кто теперь летает быстрее? А? Кто еще настолько же дерзкий, чтобы перекрыть любой твой выпад? А? Думаешь не рискну бросаться в тебя берти боттс всю лекцию по трансфигурации? А? Поттер ведет себя как мудак и наслаждается этим. Потому что Крам ведет себя как чмо. Нет никакого соревнования, она просто его бесит. 

Джеймс наблюдает за ними издалека ровно три минуты. Он угукает на болтовню Келли и смотрит мимо нее, на усаживающихся за столик в углу Уэйда и Крам. Келли милая, но скучноватая. Черт дернул позвать ей с собой в Хогсмид, и если б не появившиеся на горизонте друзья, он бы, наверное, приговорил еще пару-тройку кружек пива только чтобы Келли не казалась такой, какой казалась. В принципе, не такой. - Идем - он прерывает ее на полуслове. - Смотрите ка ктоооо здесь - Джеймс нагло впихивается между Дурслем и Никой, предварительно перелезши через Уэйда. Только дебил не знает, зачем кто-то садится конкретно за эти столики в трех метлах. Поттер не дебил, но решает, что эти двое успеют помиловаться как-нибудь потом. Келли неловко мнется. Он считает своим долгом портить недосвидания Вероники.

Он зачем-то напялил свою самую крутую майку и очки. Будто наличие байка и в принципе возможности на нем летать уже не делает его охренительным. Поттер знает, что только что зацепил в самое сердечко двух девчонок на заправке, но сегодня он был не заинтересован ни в чем большем, чем улыбнуться и оставить им впечатлений и поводов для обсуждения на все оставшееся лето. В его планах было зацепить одну конкретную, потому что вдруг приспичило. Джеймс не особо задумывался, просто поддался порыву и поехал. Словил совершенно идиотское дежа вю, когда увидел Нику с Уэйдом. Может и хер с ним, может и совет да любовь. Он притормаживает за углом, разворачивается и подумывает нагнать тех девчонок с заправки. Только свербит как-то не хорошо и настроение ни к черту. Напекло, наверное.

Поттер курит под трибунами в гордом одиночестве. Ему есть о чем побеспокоиться. Например, о том, что погода во время матча будет хуевая, и если Вульфа точно не сдует с метлы, то щупленького охотника - вполне может. Он не будет беспокоиться ни о Вульфе, ни о Крам. Она его любит, окей, сама сказала, это не его дело вообще. Он кивнул полчаса назад, мол понято, принято, а теперь тушит бычок, вворачивая его в деревянную балку очень непассивно агрессивно. Ветер свистит здесь даже громче, мерзко продувая его насквозь. Поттер идет в раздевалку за метлой, чтобы навернуть пару кругов перед тренировкой, разведать обстановку самому. Совершенно не за тем, чтобы остудить нагревающуюся голову ледяными порывами хреначащими в лицо на максимальной скорости.   

Джеймс вертит в руках картонку с каким-то мега-уютным камином и пышной наряженной елью, из кресла машет рукой Санта. Фыркнув, он откладывает ее в сторону и выбирает с упоротыми шишугами трахающимися под облезлой елкой. Такая в самый раз. Дарла выбирает цену его проигрыша, но проигрывает Поттер все равно по-своему. Ему не хочется напоминать Крам о себе, не хочется, чтобы кто-то напоминал ему о ней. У него как всегда и без этого дерьма забот полон рот, но почему-то, вписывая подсказанный Дурсль адрес, и коряво черкая рожественское послание, он улыбается и думает, что Ника должна поржать. Было бы круто, если бы Дарла не напоминала, что он скучает по Крам больше, чем должен, чем может себе позволить. Можно выкинуть Нику из жизни, но нельзя - из головы. Она въелась в череп изнутри. Она живет за океаном, и у нее есть Итан. А у него, у него тоже есть все, так что нехер тут жаловаться. Сова улетает в закат, а Джеймс улетает, потому что слегка накурен.

Они не вылазили из кровати уже три дня, кроме как за тем, чтобы сходить на кухню за завтраком, расплатиться с курьером или совершить набег на душевую кабину. И это так банально на самом то деле, словно слизано со сценария любой избитой мелодрамы. Джеймс смотрит на спящую Нику и мягко перебирает ее волосы, разбросанные по подушке, чтобы не разбудить. Он серьезно подумывает над тем, чтобы выбраться и намутить ей завтрак в постель, и скорее всего так и сделает. Минут через пять или лучше через десять. Он не хочет покидать их пузырь, кому-то что-то рассказывать или объяснять. Любому, у кого есть глаза, и так все будет понятно, но не сегодня. И желательно не завтра. Полтора месяца назад она пришла именно к нему, и для Поттера, замученного старательно игнорируемым одиночеством, все встало на свои места.

Мэри спит у него на плече, и он растягивает губы в улыбке, как дурак. Он просто ошибся тогда, с кем не бывает? Ника точно встретит кого-то еще, она ведь самая охуенная из всех, кого он когда-либо встречал. Ну, кроме Мэри, разумеется. Мэри - его единственная. Эта мысль преследует его, обволакивает изнутри, он живет с ней каждую секунду каждого дня с момента их встречи. С другого конца комнаты Крам взглядом рубит в клочья их парочку, и Джеймс знает, что ей не терпится уйти. Он смотрит ей в глаза, если можно так выразиться, учитывая, что свет приглушен. И ничего. Он помнит, что чувствовал еще пару месяцев назад, но теперь ничего. Наверное, так бывает. Главное, что Мэри с ним, и он прижимает ее к себе крепче, не сразу замечая, что Крам таки ушла. Остальные смотрят фильм как ни в чем ни бывало.

Ощущение, словно с его клетки сняли покрывало, и он вдруг увидел мир вокруг. Локти и спина начинают ныть от того, что он просидел в одной позе слишком долго, за столом, уперевшись головой в руки, словно так он собирался удержать ее содержимое в куче. Помогало примерно так же, как пол бутылки выжратой настойки, то есть никак. Джеймс не может заставить себя посмотреть Нике в глаза. И сказать что? Спасибо? Отсутствие Мэри и сброшенная пелена ведь ее рук дело. Или извини? За что? Он откатился сердцем на пол года назад, а головой осознавал произошедшее и находился в настоящем. Где сейчас была Крам в любом плане, Поттер спрашивать не хотел. Да и не был уверен, что готов. Проще было продолжать добивать настойку и не думать вообще ни о чем, кроме того, что жизнь продолжается. Джеймс был уверен, что сможет продолжать жить дальше, прикидываясь, что ничего не произошло. Подумаешь, нарвался на чокнутую ведьму. Начнет, пожалуй, завтра, а сейчас пусть Ника заботливо нальет еще.

Командировка, оппозиция, чужие права, игра, тренировка, вспышки колдокамер, Гермиона, громкие речи. Нике не до него, пока она не остается ночевать. Чисто платонически, конечно. У нее вошло в привычку, или в навязчивую идею, - пытаться втащить его в партию, борьбу за вселенскую справедливость и прочее, у него - усмехаться и отказываться. Ему не нужно участвовать в этом, чтобы быть рядом, неужели не понятно? Поттер остается молчаливой фигурой за ее спиной, вороном на плече, когда нужно, да в общем то всегда. Он на трибунах, в первых рядах толпы, он просвечивает сквозь вспышки колдокамер, разбирает диван, оставляет откинутым уголок одеяла с другой стороны кровати, жертвует домашние майки, готовит вафли, наливает, обнимает со спины, зачитывает издевательским тоном дурацкие выдержки из статей в пророке, пока она не начнет смеяться, катает на байке как в старые добрые времена, держит Джонни за руку, пока она дает кому-то автограф. Они все еще не научились разговаривать, но кто сказал, что нужно?

На кухне столько дыма, что начинают слезиться глаза прежде, чем до него доходит, что надо открыть окно. Он не перестает ходить вокруг стола и думать, думать, думать. Правильным ли решением было отправить ее к Дурслю, а не связать и сразу на Аляску? Подальше от всего этого дерьма. Джеймс не считает, что она доигралась. Чем искать причину, ведущую к обвинению, лучше искать выход из ситуации. Он открывает свой изрядно поистрепавшийся на уголке блокнот и начинает перебирать потенциально полезные контакты. К кому обращаться, кто должен ему настолько, чтобы при случае рискнуть собственной жопой в заварушке? Джеймс просчитывает варианты от на первый взгляд фантастического "мы сбежим вместе" до не менее фантастического "а что мне будет, если я придушу Саусворта голыми руками?".

W e l l  I  n e v e r  r e a l l y  t h o u g h t  t h a t  y o u' d  c o m e  t o n i g h t
W h e n  t h e  c r o w n  h a n g s  h e a v y  o n  e i t h e r  s i d e

- Выходи за меня.

Джеймс всегда знает, чего хочет. Таким уж уродился. Он берет или идет к, или говорит то, что хочет тем или иным путем. Пускай иногда он не прав, пускай может ошибаться даже в собственных суждениях, пускай излишне импульсивен или решителен. Если сомневаться в себе слишком часто - жопа отвалится, считает Джеймс Поттер и действует. Даже идиотские решения приносят свои плоды и в итоге, не такие уж они и идиотские. А к этому он шел добрую половину жизни, и он в нем уверен абсолютно так же, как во всех остальных. Признаться, он понял, что родился, чтобы обращать внимание на Нику Крам, еще курсе на седьмом. Потом, правда, завертелась всякая ебанина, но жалеть... жалеть ему было незачем, потому что каждый жизненный поворот привел его, их, к этому моменту. Может, одному из немногих, когда они действительно говорят не будучи при этом в говно. Ну, на самом деле, Ника говорит, а Джеймс уже настроен действовать.

- Выходи за меня.

Она права насчет всего, он мог бы повторить каждое слово, если бы начал говорить первым. Вот так, у них одно общее признание на двоих. И всякие дни ожидания, кольца, правила приличий, вершины эйфелевых башен вместо темной прихожей, колени и прочее - оно шелуха, когда понимаешь, что вас, судя по всему, ожидает пиздец, стоит только выйти за дверь. Джеймс не хочет выходить один и не отпустит Нику.

- Я за. Джеймс пожимает плечами. - Пошли. Он ведет ее за руку на собственную кухню так, словно у него там уже все готово - кольца, друзья, волшебник для ритуала и свадебный торт с фигурками в виде совокупляющихся шишуг на верхушке. На кухне, к сожалению, их ждет только пепельница с горой окурков, которую Поттер убирает со стола, не отпуская руки Крам. Оставаться в прихожей на всю ночь было глупо. Там, конечно, будет лучше слышно, если кто-то придет по их душеньку, но Джеймс пока параноил не до такой степени. Он дергает Нику на себя и целует ее еще раз, потому что не может удержаться и может себе позволить. - Я тоже тебя люблю, знаешь? Уже... порядком.

Он не говорил этого никому раньше, кроме Мэри, но Мэри не считается. Джеймс думает, что это говорил не он, а то, чем он был постоянно накачан. За него говорила и чувствовала сама Мэри и ничего не было по-настоящему, не как сейчас. Все те пять лет, о которых говорила Ника, он старался не думать о потерянном времени, не считать его по-настоящему потерянным, а просто периодом, за который им надо было дорасти до тех, кто они сейчас. Признаться, иногда было довольно сложно. Только не спрашивайте, сделал бы он это предложение три года назад, потому что скорее всего да, сделал бы. Он и так чересчур запоздал в этой традиции Поттеров жениться сразу после школы. Он знал, прекрасно знал все это время, с кем мог бы, если не использовать громких слов - провести остаток жизни, то просто идти рука об руку, вляпываться в дерьмо и выкарабкиваться, потому что без этого слишком пресно; пить ночью на кухне, разводить шишуг и кактусы, выбирать второй байк, отправиться в кругосветку или жить в палатке, ругаться до посинения, мириться без единого слова, подъебывать каждого первого и друг друга, любить. 

- Хочешь чего-нибудь? Еще выпить? - Поттеру надо было занять чем-то руки, кроме Ники, чтобы подумать. Как им сыграть свадьбу посреди ночи и не получить пиздюлей от друзей и родственников на утро. Он сильно сомневался, что кто-то будет против, но вот Алекс и Уэйд, как минимум, навставляют им за отсутствие приглашения. Джеймс думает, что им действительно нужно? - Нам нужен кто-то, кто сможет провести ритуал. Знаю одного чувака со свадьбы Кэла в прошлом году, и у нас сейчас... - он бросает взгляд на настенные часы - полчетвёртого. Думаю, смогу с ним связаться - Кэл, конечно, такому звонку не сильно обрадуется, но что поделать, зато за Поттером будет должок. По предложению Ники провернуть все быстро и вот прямо сейчас он понял, что пышное торжество её не особо интересует, как и его, собственно. Все потом. Они смогут устраивать дикие тусовки хоть по всему миру в этот день, но не сегодня. Джеймс по ощущениям был как-то чересчур взбудоражен, но старался держать себя в руках. Может, сказывался перенапряг, который он схлопотал за день и так и не заполировал стаканчиком. На самом деле, хотел чего-нибудь выпить он сам.

Донни тем временем приволок на кухню его футболку и Бонни на хвосте. А Джеймс то думал, что этих ленивых жоп ничто не способно поднять посреди ночи. - Что? Рано для завтрака. - Бонни смотрит на него как на говно, но с любовью. Поттер выдерживает взгляд. - Может свидетелями их сделаем? Хотя Дурсль не простит, если я предпочту ему другого четвероногого друга. Джеймс в настроении шутить, спотыкаться об вьющихся под ногами шишуг, рыться в мини (не очень мини) баре, плескать себе в стакан вишневую настойку и облизывать большой палец, потому что, ну, расплескал. Он какой-то слишком радостный идиот для сложившейся ситуации. Но зато, наконец-то, он не проебался, никуда не опоздал и не встретил ведьму по дороге до дома. Поттер салютует Крам (она ни за что в жизни не возьмет его фамилию ХА, да и хер с ним) и хорошенечко отхлебывает. Он ставит все еще наполовину полный стакан на стол перед Никой. Не то чтобы у него больше стаканов не было, просто он догоняется и хочет, очень сильно хочет, чтобы на следующее утро они по привычке не сделали вид, что ночью ничего не произошло, а если и произошло, то только потому, что они оба были в хламину. Нет уж, это больше не пососаться в школьном туалете.

- Слушай, я люблю тебя. И хочу жить с тобой так охуенно долго, как мы сможем, но Алекс убьет нас еще до медового месяца, если мы провернем свадьбу без него или припремся к нему прямо сейчас, потому что точно разбудим Джонни. И на хуй чувака со свадьбы Кэла, второсортное дерьмо... Джеймс на секунду задумывается, глядя в окно, но больше на свое размытое отражение в окне рядом с отражением Ники. - Твоя эээ наставница из Африки, Тинаш, мы можем с ней связаться? В этом весь Поттер: да, я проверну нечто жизнеутверждающее, из ряда вон и с минимумом ресурсов посреди ночи, но зато это будет fucking iconic.