Мне срочно нужна была помощь.
Крутиться во всем этом бешенстве было просто невозможно. Даже блять секунды свободной нет, чтобы устроить себе перекур - хотя казалось бы, я теперь сам себе хозяин, хочу перекур устраиваю, хочу пораньше домой ухожу. Хуй там.
С того момента, как... Я даже не знал, когда именно все пошло по пизде. Не мог вычленить именно этот момент, с которого все это как. Сначала, кажется, начались гонения на оборотней. Мне, усердному работнику Лютного, живущему исключительно на нелегальный доход, на все должно было начхать, но вот удивительно, не начхать - одно дело когда я пафосно игнорирую все блага, предоставляемые Министерством (психологические кружки? что за хрень!), и совсем другое - когда Министерство закрывает все эти блага, необходимые другим оборотням. Я может и был в какой-то мере идиотом, но понимал, что мир крутится не вокруг меня - если что-то не нужно мне, это не значит, что оно не нужно никому.
Потом пошли слухи о том, что оборотней собираются опять пихать в подразделение тварей - и на этот раз целиком. Это были хуевые новости, потому что в существах тусуют разумные виды, способные заявить на права и отстаивать их. Твари - это, знаете ли, такие звери, а какие у зверей права. Да никаких. Фактически, такой перевод мог означать, что с нами можно делать что угодно - хоть отстреливать. Еще бы это кому-то нравилось - кроме тех, конечно, кому мы поперек горла встали. Охотников, к примеру.
Так что может быть все началось со смещения тетушки Гермионы с поста министра. Наверное, это было отправной точкой, когда все поняли - грядут перемены, и будут они далеко не в лучшую сторону. Гермиона не будь дурой быстренько сварганила свою оппозиционную партию в названием, кхм, настолько компрометирующим, что соваться туда не очень-то и хотелось. Да и они говорили обо всем сразу, а мне нужно было действовать конкретнее.
Оттуда и закрутилось. Я не мог назвать их стаей, мы же блять серьезно не твари, не звери какие-то, каждый большую часть времени представляет собой обычного волшебника, живущего своей жизнью - трясущегося за эту жизнь после того, как сменился министр. Уже началась волна увольнений на почве видовой принадлежности и я, если честно, понятия не имел, что будет дальше. Только одно знал: если у нас отбирают права, нам нужно выбивать их обратно любыми способами. Если понадобится - выгрызать.
А потом, когда, казалось бы, хуже уже быть не может, умер Уэбб. Его потеря сильно отразилась на нас с Эд, но еще сильнее - на нашей работе. Внезапно изо всех щелей начали вылезать всякие наследнички, не имеющие никакого отношения к обоим родам, или имеющие, но настолько размытое, что даже говорить об этом было тупо. Но они говорили, заявляли во всеуслышание, пытались отобрать магазин - хрена-с-блять-два. Я сказал Эд, что у них ничего не выйдет, значит так и будет. Только вести бизнес вдвоем оказалось пиздец как сложно - и ладно, Уэбб не так уж сильно был завязан на бизнесе, после того, как мы проводили Кобба на пенсию, я заведовал большей частью вещей, но сейчас.
Сейчас мир будто слетел с катушек. Серьезно. Вокруг происходило столько вещей, и даже в чертовом магазине мы с Эд банально не успевали делать все в четыре руки. Я больше не мог скакать с горящей жопой по всей Британии, отправляясь в соседние страны за особо эксклюзивными артефактами. Эд взяла на себя изучение и оценку, за что я был страшно ей благодарен, но
Но.
Самым страшным было не то, что мне нужна была помощь - а то, что я это признавал. Если признал, значит признал, что все идет по пизде и ты с этим не справляешься. Мне совершенно не нравилось это чувство, и я бы надеялся, что скоро все пойдет ровнее, но ведь нет. Не пойдет, и все это знают, каждый живущий в магическом мире это знает. Вокруг меня сейчас одни магглы, слева, справа, сверху, снизу - уютные маггловские квартирки без унции магии, и уж они-то точно не знают, что грядет. А между прочим их тоже касается.
Звонок в дверь отвлекает меня от раздумий, и я сначала только вскидываю брови - кому я вообще нужен? Мой домашний адрес знает не так много человек, и всем им я могу доверять безоговорочно, но даже это не значит, что за дверью будет кто-то из них. Я подхожу к двери, смотрю в глазок и вижу Нику Крам с совершенно растерянным видом и бумажным пакетом. О-кей, допустим.
- Ну, он не только из магазина, но вполне выдержит нашу бурную страсть, - отвечаю я скорее на автомате, заглядывая в пакет. Вискарик, отлично, как раз то, чего мне не хватало этим одиноким вечером. - А вот это уже, я вижу, из магазина! Ты по какому поводу пожаловала? Джонни не подарила тебе одну из своих кукол или подарила, но ты потеряла ее в квартире Джеймса?
Я был рад ее видеть. Именно ее, потому что с Никой у меня всегда были только хорошие ассоциации и полное отсутствие проблем - любого рода. Она отлично подходила для разбавления унылого вечера и очередной попытки уснуть вместо того, чтобы пялиться в потолок до самого утра. Лучше уж до утра сидеть на кухне и глушить то, что сейчас плещется в этой бутылке.

Конечно, она пришла не просто так. Так уж повелось, что на моем пороге "просто так" никто никогда не оказывается - это я взял за привычку в свободное от работы и сраного активизма мотаться по квартирам друзей просто потому что мне внезапно показалось, что мы давно не виделись, они, в свою очередь, просто так ко мне не приходили никогда. Это и правильно, в общем-то, мы все взрослые люди, у каждого своя жизнь, полторы тысячи нужных и важных дел, которые нельзя отложить - как Брэйди, которого мне даже в его собственном доме получалось поймать невероятно редко. Больше я уныло просиживал часы на его кухне с его же сестрой, пересказывая последние события обоих миров. Если честно, я уже даже не мог вспомнить, когда видел его в последний раз - не по
делу, а так. Просто потому что мы... ну...
Ладно, честь по чести, я тоже не то, чтобы заявлялся к своим друзьям на порог. С Никой мы чаще виделись у Алекса - немалую часть времени я проводил там, с Джонни. А теперь вот, здравствуйте, нарисовалась, в самое неожиданное время в самом неожиданном месте - совершенно точно не случайно, мимо моего дома не пройдешь, он в чертовом маггловском районе, напротив знаменитейшего пешеходного перехода в мире, он у меня из окна виден, переход как переход, ничего необычного, кроме того, что там в свое время топтались битлы.
- Один, конечно, - непонимающе усмехаюсь я и пожимаю плечами, отходя в сторону, чтобы дать ей место для маневра. Она же наверняка знает, что Джонни сейчас дома, и сама какие-то глупости спрашивает - кто у меня вообще может быть? Не Вернон же, честное слово - хотя в последнее время его тоже можно найти на моей кухне, что дает моей крутости плюс тысячу, потому что отношения с братом все-таки выровнялись и постепенно двигались к вратам под названием "счастливое будущее". В этом Ника могла меня понять. Но тот, в отличие от буквально всех нас, давно взял быка за рога, и теперь жил вместе со своей чудесной девушкой в одной квартире. Честное слово, нам бы всем на него посмотреть и сделать так же.
Если бы все было так просто.
Спрашивать у Ники "что случилось?" я не видел никакого смысла - если пришла, значит неспроста, захочет - сама расскажет, не захочет - значит, самое время многозначительно молчать и пить. Я, конечно, был не самым лучшим другом в мире, но старался с пониманием относиться к дорогим мне людям - заебывать Крам вопросами в мои планы не входило. Хотя парочка теорий у меня уже вырисовывалась.
- Идем на кухню, - говорю ей я и размеренно киваю в ответ на ее слова, которые доходят до мозга каким-то кривым путем, и потому я осознаю все то, что она сказала, с небольшим запозданием. Останавливаюсь прямо в дверях кухни и разворачиваюсь к ней с совершенно непонимающим взглядом.
- Чего?
Ладно, это не слишком многословная реакция. Но вот эти "можно я поживу" и "мой дом сделал бум" сделали из меня косноязычного идиота - только и могу что смотреть на свою подругу, вытаращив глаза как русалка, вынырнувшая из воды. Бум - это что, буквально? Кто-то подорвал ее квартиру? Да не, бред какой-то.
- Так, блять, ладно, - говорю я, все-таки пройдя на кухню. - Рассказывай по порядку, мне нужно знать все, кто, что, где, когда, что это за самоубийцы, которым наплевать, как скоро им перегрызут глотки.
Бутылка, извлеченная из пакета, оказывается брендом моих бабушки с дедушкой по маминой стороне, и я беззвучно смеюсь этому совпадению - по крайней мере, алкоголь у нас будет огонь. Дальше - дело техники, из горла пьют только неудачники и неудачники на природе, не захватившие с собой тары. Когда огневиски уже разлито по рюмкам, я усаживаюсь напротив Ники и подпираю подбородок кулаком.
- В смысле, ты не шутишь, - предполагаемый вопрос как-то незаметно превращается в утверждение, пока я пытаюсь переварить новые вести с полей. - Вообще нихрена не осталось? Камня на камне? А власти что говорят?
Если честно, мне было не так уж интересно, что говорят власти - я им традиционно не доверял, особенно после смещения тетушки Гермионы с поста министра, но врага нужно знать в лицо - мало ли.

После рассказа Ники хотелось только одного - бегать по потолку и агрессивно орать "АААААААААААА". То, что она рассказывала, сидя у меня на кухне и планомерно напиваясь, настолько не вписывалось в мой мир, что вот-вот грозило оттуда выпасть, закройте ставни, шторм приближается! Мы выйдем из дома только когда все кончится, оглядимся, разгребем все, что он нам принес, и забудем об этом как можно скорее.
Так делать было нельзя. Во-первых, потому что самый легкий путь никогда не бывает правильным, да и не в моих это правилах - закрывать глаза на что-то, происходящее в мире, особенно если это "что-то" включает в себя угрозу моих близких. Наша с Никой близость была тем самым исключительным, которое не складывается между двумя разными людьми практически никогда, у нас с ней было гораздо больше общего, чем казалось на первый взгляд, и дело было совсем не в родстве (которого не было), старой как мир дружбе (которой не было; в плане, наша дружба была не настолько уж и старой, знакомы мы были давно, дружили - не слишком), и уж тем более не в том, что мы чуть было не начали встречаться - думая об этом, я говорю себе "хвала Мерлину", и не потому что Ника мне не нравилась, а потому что это неминуемо разрушило бы то, что зарождалось тогда, и пути не привели бы нас к нынешнему состоянию дел. Мы всегда были немного "больше", больше, чем друзья, и временами я чуял в ней собрата-хищника с гигантскими лапами и зубами, способными перекусить человека напополам. Мы были сильными, и поэтому ее нынешняя слабость выбивала меня из колеи, выбивала из меня дух, оставляя висеть на ветке и дергаться, полузадушенным щенком, ее слабость заставляла меня теряться, потому что если уж она показала слабину, что, должно быть, происходит со всем остальным миром?
Она держалась хорошо, и поэтому я, выпивая очередную стопку, не говорю ни слова о том, что вижу в ее глазах - едва сдерживая паника, рвущиеся наружу слезы - ты вообще плакала сегодня, Вероника? Мне хочется провести ладонью по ее волосам и дать выплакаться, разреветься, дать признать, что она боится - мне казалось, что это ей нужно, но мне казалось. Я, признавая в ней хищника, никогда не позволял себе надавить на ее слабость, из чувства уважения, из чувства понимания.
Подорванная квартира явно не входит в список вещей, после которых ты живешь как обычно, и нет ничего удивительного в том, что Ника ищет, кого бы обвинить - но мне ее доводы кажутся не слишком-то разумными. Взрыв мог произойти из-за чего угодно, даже от случайной вспышки магии в соседней квартире, кто знает, если хит-визарды занимаются этим, то что они могут найти? Говорить о Саусворде так уверенно я бы не стал, никто до сих пор не знает, что там происходит - только какие-то слухи, не подкрепленные фактами, может быть, там вообще никого нет, и магическое сообщество само обвесило потенциальную угрозу воображаемыми пушками. Вполне может быть, что сейчас взорвалась только одна из этих воображаемых пушек.
А может быть и нет.
- Послушай, - начинаю я и осекаюсь, не зная, что сказать. Я собирался сказать ей что-то в духе "не может быть, чтобы все в один момент стало так плохо, все ведь было хорошо", но вовремя понимаю, что хорошо не было. Это "хорошо" как-то совершенно незаметно укатилось от нас, заставляя привыкать ко всему плохому, которое происходило теперь все чаще. Оборотней увольняли с места работы, и если это было первым звонком, то дальше могло стать намного хуже - и становилось, и никто не мог этому противостоять. Словно бы мир сдвинулся, а мы теперь, как потерянные дети, блуждаем в тумане, прислушиваясь к голосам старших. Ника прислушалась к голосу Гермионы, и это было далеко не худшим вариантом - пока наша экс-министр пытается взять хотя бы общественное сознание в свои руки, можно смело говорить, что не все потеряно. Я верил тетушке и ее искреннему стремлению как раз оградить Британию от пиздеца, и, что греха таить, гордился Вероникой и ее активной социальной позицией, но... почему всегда должно быть какое-то "но"?
В данном случае это "но" было достаточно определенным - как бы я ни точил зуб на хит-визардов, я понимал, почему они не хотели ее слушать. Активистка, яростно выступающая против определенного человека, при удобном моменту обвиняет именно его, это выглядело достаточно подозрительно, чтобы от ее доводов отмахнулись. Я, конечно, не мог сказать ей, что я не на ее стороне, и я не был, потому что на самом деле это могло быть что угодно, и ее версия имела такое же право на жизнь, как и все остальные. Но именно поэтому, эта версия была не единственной жизнеспособной.
- Я никому не скажу, - наконец, нашелся я. Ника - достаточно значимая фигура, покушение на нее (в случае, если это действительно покушение) должно было взволновать многих, а наших знакомых и родственников и вовсе ввести в истерику. По крайней мере, я малодушно надеялся, что хотя бы после этого случая Ника и Джеймс перестанут наворачивать круги друг вокруг друга и наконец-то поговорят словами через рот. В последнее время они начинали меня страшно бесить, может быть, потому что кого-то неуловимо мне напоминали.
Я задумчиво опрокинул в себя еще одну стопку и посмотрел в окно. На улице было тихо и спокойно, даже пьянчуги не топали от бара на углу домой. Как долго еще будет продолжаться эта мнимая идиллия? Действительно ли этот взрыв был только началом ужасающих событий? Я не знал. С таким же успехом он мог быть и несчастным случаем.
- Я не хочу сейчас толкать длинные речи по этому поводу, - я устало потер переносицу, собираясь с мыслями. - Британии уже давно пиздец, с тех пор, как Гермиону попросили с поста министра. Ты же знаешь, что происходит вокруг - полная анархия, у нас сейчас так законы перерабатываются, что впору с пикетами у дверей Министерства стоять. Но то, что произошло с тобой, это... Я, на самом деле, до сих пор не очень верю в то, что ты рассказала - не в плане, что я тебе не доверяю, а в плане что Мерлин, это же ебаный взрыв! Но, - я поднял указательный палец вверх. - Но! Ты не можешь утверждать стопроцентно, что знаешь, кто это был, может это и правда была кучка сраных анархистов - мы просто не знаем, по крайней мере пока.
Это "пока" долго не продлится, конечно, я лично выслежу каждую тварь, которая хотя бы задумывалась о подобном, и вырву ей глотку голыми руками. Если это не несчастный случай.
- Но что бы это ни было, я не хочу подвергать опасности Алекса и Чон-Су. Ты о них хотела поговорить? Даже если твой дом подорвали не прихвостни Саусворда, вся эти ситуация все равно разбежалась и хорошенько дала нам под зад - в нашей стране теперь может быть опасно.
Первая мысль, конечно же, это найти какой-нибудь домик в Шотландии, и спрятать его под заклятием Доверия, доверив тайну о его местонахождении самой Нике. Потому что было бы абсолютно по-идиотски не доверять ей родного брата и племянницу. Пускай себе сидят там, и в ближайшей доступности, и в абсолютной безопасности. Саша должен согласиться, он далеко не глупый парень, но как долго им пришлось бы сидеть там? Учитывая, что мы даже не знаем врага в лицо?
Когда все успело стать таким сложным?

Чувствую себя как в каком-то ёбаном квесте. Описание на весь экран "Найдите террористов и наваляйте им по самое не балуй", а дальше все, игровой процесс, стоишь ты посередине улицы, все такое красивое и кинематографичное, какие-то звуки реальной жизни, машины мимо едут - вот только куда пиздовать, тебе почему-то не объяснили. Как дурак стоишь посередине этой невероятно живой улицы и знаешь, что каждая секунда промедления стоит тебе последствиями. Вот только игру можно перезапустить, а у нас тут, к сожалению, реальная жизнь. Блять.
В понятие "реальной жизни" взрывы так и не вошли - по крайней мере, пока. Каждый раз когда я начинал об этом задумываться, голова решила, что сейчас самое время потрещать, поболеть и вообще - взрыв, блять! Ладно бы какая-то стычка на улице или что-то в этом роде, к таким вещам я привык, наша служба и опасна и трудна. Но когда в мирное время в столице Соединенного Королевства гремит взрыв, превращая жилье одной из самых известных волшебниц современности в пыль и щебень, начинаешь задумываться, что что-то пошло по пизде. Остается только надеяться, что не вообще все.
Она была права - пока мы не знали, что именно произошло, под ударом могли оказаться вообще все. Об Алексе и его дочери мы подумали в первую очередь потому что они были наименее защищенными - жили так же в открытом пространстве Трикл-Майн-Роуд, и буквально все знали, где именно они квартируют - спасибо Крамовскому стремлению быть знаменитыми, этим они наверняка в папеньку пошли - и похоже что только этим. Но ведь они не одни такие, есть тот же Джеймс, который, как бы он ни хотел быть тихим и незаметным (ха!), все равно остается старшим сыном Того-Самого-Поттера. Если за этим взрывом действительно кто-то стоит, мы не знаем, чего этот кто-то добивается и кто стоит у него в списке жертв следующим. И это, как правильно говорит Ника, самое страшное.
И как бы логично все это ни звучало, я все равно удивляюсь, когда она говорит обо мне. Во-первых, потому что и правда, серьезно, кто я такой, в политику не лезу, сам по уши в делах не особо законных, нигде не свечусь и рожи моей никто не знает, к тому же я живу в немагическом районе - пока что, по крайней мере. Да и если Ника активистка оппозиционной партии, то я ни в каких партиях не числюсь - кроме разве что...
Да не, бред какой-то. Я не могу оказаться под прицелом даже из-за того, что собрал оборотней и хожу под знаменами этой проклятой группы, борющейся за права. Во-первых, потому что никому до них нет дела (не то, чтобы это радостная новость, но). Во-вторых, потому что это ничего не изменило бы - абсолютно. Так что если Ника была достаточно логичным вариантом, я там и рядом не валялся.
А даже если бы мне и угрожала опасность, я бы скорее переехал в Лютный, чем к Брэйди, у которого сейчас столько проблем и столько дел разом, совершенно не время, чтобы заявляться еще и со своими проблемами, которых я ему и так на горб накинул. Ну его нахер, дорогая Вероника, мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, но пускай оно так и останется на этом уровне.
- Ты уже думала, куда именно их спрятать? - мне казалось, что Заклятие Доверия было действительно неплохой идеей, в какой-то степени потому что я не был готов отпускать их обоих куда-то далеко и надолго от себя - не говоря уже о том, что Фиделиус сам по себе был достаточным уровнем защиты (разумеется, при условии, что Хранителем Тайны выбран надежный человек, а не кто попало). - И что насчет тебя? Собственно, живи у меня дома хоть вечность, я ничего против не имею, я вообще не об этом - я скорее о твоей включенности в дела политики. Ты может и не хочешь показаться слабой, но разве не стоит пока загаситься? Не подставлять себя под еще один удар в случае чего.
Зная Нику, она скорее всего уже сегодня дала полсотни интервью и заявила всей Магической Британии, что лично надерет зад каждому, кто участвовал в этом подрыве. В какой-то степени это было правильно, типа не только покажи, что с тобой все в порядке, но и напугай их до усрачки - но в этом случае она неминуемо ставила себя под удар, а мне это не нравилось совершенно. Если этот взрыв действительно был спланирован, то он был спланирован как попытка испугать. Следующий может оказаться нацеленным на убийство.